Языческая повесть варвара - страница 4

– Ну, мальчуганы, какие же сегодня вы необычные, – проговорила Ада, посматривая на друзей.

Иванов, вдруг, резко встал:

– Всё, спасибо. Больше ничего не хочу. Пойду домой.

Он открывал дверь, когда его нагнал голос Сидорова:

– Ружьё забыл…

– А, я разве брал его с собой? – отрешенно пробубнил Федор, сделал два шага к чулану, где стояло ружьё, вскинул на плечо и удалился.

– Что произошло? – спросила Ада.

– Сначала пойду, помоюсь, – устало ответил Василий и посмотрел на жену.

Ада была женщиной… Даже как-то странно, что где-то на Алтае, у чёрта на куличках жила такая женщина. Но это целая маленькая история.

Хотя, История, как известно, наука последовательная (великое заключение!), а то, что известно – исковеркано, как правило, и строго датировано. Поскольку у нас и с последовательностью, и с датами дела обстоят не очень, то следует просто сказать: в одной удивительной стране, в какое-то время еще и Советской, не слишком в глубине Алтайских гор, находилась деревенька, где жило достаточное количество замечательных граждан, каковые являлись потомками ссыльных при царе и раскулаченных при Советской власти.

Среди них: Василий Сидоров, Федор Иванов, Ада Василькова, Афродита Яловацкая и прочие.

Ада выросла девушкой дивной красоты, обезоруживающего обаяния и острого ума. (Кто-то скажет – так не бывает? Да пошел он, знаете куда?)

Женское население, кроме пожилого, относилось к ней (к Аде) слегка отстранённо, а мужики с восторгом, почтением и любовью. Тем более, деревенская легенда гласила: Ада с некняжеской фамилией, была отпрыском княжеского рода, как раз-таки.

Иванов с Сидоровым, которым после окончания средней школы исполнилось по восемнадцать лет, отправились служить в Советскую Армию, где они геройски защищали ее интересы в Афганистане.

Ада же поехала учиться дальше, в город, но… жизнь городская у нее не заладилась, по большей части из-за напора со стороны мужчин (в подробности вдаваться не будем – это личное) и она вернулась в деревню спустя два года.

Деревня гуляла по поводу уволенных в запас Иванова и Сидорова. Василькова пришла, дабы поздравить их, а потом, когда стояла с девчонками в саду, подошел Василий, встал перед ней на колени и сказал:

– С АК-47 в пустыне ноги сбивал, шел в атаку и отступал с мыслями о тебе. Засыпал и просыпался, целуя руки твои. Люблю тебя больше жизни, а отказа твоего боюсь больше смерти. Выходи за меня замуж. На руках всю жизнь буду носить и про пыль на окне слова не скажу. Быт для меня ничего не значит. Значишь только ты!

Ада с Василием смотрели друг другу в глаза, и Василий добавил:

– В день твоего рождения солнце стало нежнее.

Cидоров знал какому количеству парней Ада отказала, но Ада ответила «Да». Она выбрала Сидорова. Некоторым это показалось странным недоразумением, однако, сие частное мнение бестактно. Уже через несколько месяцев Василий при помощи деревенских поставил на окраине отличный сруб – дом рядом с лесом был на загляденье.

Так протекли сладкие годы до тридцати…

Когда Василий искупался и лег в постель, к нему пришла жена. Усталость как рукой сняло. После взрыва ласк, Сидоров рассказал супруге все, что произошло в горах. Они долго лежали молча. Затем, услышав, что муж уснул, Ада спустилась в столовую. Выпила рюмку наливки, достала коробку с папиросами «Герцеговина Флор». Она редко курила, и Василий всегда заказывал для неё где-то в городе эти дефицитные, любимые ею папиросы. Ада курила, прохаживаясь вдоль полок с книгами – супруг расположил их здесь, в столовой, по её просьбе, поскольку после ужина в зимние вечера в семье наступало время чтения.