Я даже не стала размышлять над тем, какой это бред. У меня в голове крутилась только одна мысль: «А стоит ли овчинка выделки?»
Индра продолжала вещать. У меня возникло такое ощущение, что эту речь она знала наизусть.
– Итак, сегодня, перед тем как лечь спать, выпейте стакан воды. Не из-под крана! Завтра, когда проснетесь, идите на кухню и возьмите высокий стакан. В него должно поместиться восемь унций жидкости.
Я работала барменом и потому знала, что восемь унций – это примерно четыре двойные стопки по 25 мл. Это осознание долго и угрюмо оседало в голове.
– Затем возьмите этот стакан с собой в туалет и помочитесь в него, – приказала Индра, – взяв мочу из середины струи, как для анализа. А потом выпейте. – Она потерла руки, точно впереди нас ждало самое интересное. – Если будете делать это каждый день в течение всего пребывания на Бали, гарантирую: черный язык вам не грозит.
– И продолжайте пить мочу до конца жизни, – добавил Лу, по очереди заглянув нам в глаза. – Тогда вы станете здоровее, счастливее, а главное – обогатите свою практику йоги.
Ох, мамочка милая!
Мои учителя только что приказали мне пить мочу. Собственную мочу. То есть для них моча – это напиток. Я годами сидела с младенцами и стариками, и точно знаю, что моча – не напиток. Моча – это моча. Так что же это, шутка такая?
Но непохоже, чтобы они шутили.
Дальше Индра и Лу принялись обсуждать, как вкусно смешивать мочу с фруктовыми соками, и я почувствовала в животе знакомое трепыхание. Точно такое же чувство возникало у меня в церкви, когда я знала, что вот-вот рассмеюсь и тем самым сильно разозлю маму. И в точности, как в детстве в церкви Санта Моника, я стала оглядываться в поисках кого-нибудь, кто разделил бы мое веселье.
Сканируя взглядом лица окружающих, я остановилась на Марси – женщине в годах из Сан-Франциско, с густыми седыми волосами, завязанными в хвост. Марси улыбалась. Легкая мишень! Но тут я заметила еще кое-что.
Она не просто улыбалась.
Она еще и кивала.
И Джейсон, что сидел рядом, тоже кивал.
Как и моя соседка Джессика.
Они все кивали. Как будто пить мочу – самая обычная вещь, и все мы уже сто раз это делали. Как будто наши родители в детстве сначала научили нас ходить на горшок, а потом – ходить в кружки для питья.
И тут меня осенило. Я была здесь единственной, кто еще не пил из середины струи. Единственной, кто не знал вкуса собственной мочи. Единственной, у кого не поехала крыша.
Оглядевшись на своих товарищей, которые кивали и улыбались, на учителей, которые кивали и улыбались, я вдруг поняла, что совершила большую ошибку, приехав сюда. Я бросила свой дом, своих родных – и все ради чего? Чтобы вступить в секту. Но мне надо быть осторожной. За свою жизнь я повидала достаточно фильмов про зомби и знала, что если героя обнаружили, значит, он обречен. Поэтому еще до того, как мой разум сделал сознательный выбор, шея сама напряглась, подбородок опустился – и я закивала. Попыталась улыбнуться – мол, как же здорово оказаться здесь с другими, такими же, как я, которые тоже пьют мочу! – и продолжала кивать. Я сомневалась, что мне удастся кого-либо убедить в своей искренности, но что еще мне было делать? Их было больше, а бежать некуда. Я застряла на острове с сектой мочепоклонников.
