Йога-клуб. Жизнь ниже шеи - страница 2

, вызывала у меня панику. Иногда я даже злилась, когда видела, что люди бегают трусцой, – точно так же, как злилась на людей, которые хотели, чтобы я верила в Бога – в того Бога, который требует, чтобы все мы были все время несчастны, иначе в рай не попасть. Кто бегает трусцой, верит в загробную жизнь, решила я. Они просто обязаны в нее верить, иначе зачем тратить на это так много времени в жизни, которая, по всем разумным подсчетам, коротка и быстротечна? В моем родном городе население поделилось на две части. Половина жителей Сиэтла бегала трусцой и верила в загробную жизнь, вторая половина читала книжки и верила в «счастливые часы».

К двадцати пяти годам я настолько прочно идентифицировала себя со второй половиной, что, когда начала ходить в студию Индры четыре раза в неделю, а иногда и чаще, чтобы потеть, тянуться и в целом использовать свое тело для иных целей, кроме переворачивания с бока на бок в кровати, это стало абсолютным потрясением не только для меня, но и для всех моих знакомых. Я входила в студию, чувствуя себя так, будто меня весь день протаскал за собой грузовик, к кузову которого я была привязана, царапая землю когтями. А выходила оттуда с прямой спиной, вся такая плавная и изящная, словно главная асана[1], которую мне предстояло выполнить, была позой самой Индры. Учителя по актерскому мастерству всегда говорили, что суть персонажа заключается в походке, и если получится стать физическим воплощением героя, то можно будет проникнуть и в их ментальные и эмоциональные переживания. Поэтому когда я ходила по улице одна, то ходила, как Индра. Спина прямая, подбородок опущен, все мягкие округлости воображают, что вытягиваются и становятся, как у балерины. Мои шаги были уверенными и полными решимости. Я не смотрела вниз, а, как Индра, доверяла рельефу планеты.

В классе я наблюдала, как без усилий тело Индры перетекает из одной позы в другую. Какой бы изнурительной ни казалась мне поза, как бы скрюченно и неустойчиво я себя ни чувствовала, лицо Индры всегда выражало безмятежность. Она словно обитала где-то за пределами позы и оттуда наблюдала, как чьи-то невидимые руки помогают ей войти в позу, идеально расположить руки, скрутить тело, нежно массируя его при этом, и приподнять арки стоп так, чтобы те приняли изящный изгиб. Пальцы ее ног раскрывались на полу, как перья веера танцовщицы.

При взгляде на Индру мне хотелось покупать новые вещи. Например, щипцы для выпрямления волос. Даже волосы у Индры излучали безмятежность, в то время как мои безумные кудри нельзя было скрепить никакими резинками – ни о какой безмятежности и речи не шло.

Еще мне хотелось покупать коврики для йоги и книги, озаглавленные «Карма в большом городе», «Дхарма в большом городе» и «Камасутра в Бруклине». Каждое утро после занятия я шла прямиком в бутик органических продуктов. Как будто покупка экологически чистого сыра, помидоров и биодинамической пены для ванны была естественным продолжением моей практики.

Согласно «Йога-джорнал», так оно и было.

Но самое удивительное было то, что благодаря Индре мне захотелось бросить курить. Один раз после занятия, когда я надевала длинное шерстяное пальто, в котором накануне ходила в бар, она спросила, курю ли я. Я ответила:

– Ну да… эээ… иногда…

– Ну например, когда выпью, или когда подружка расстанется с парнем, или, ну, знаете, когда не сплю.