Хотя в случае с Тыырыном дела, можно
сказать, были Ырын не чужими.
Ведь именно Ырын когда-то спасла Тыырына
своим лечением – не смогла она равнодушно смотреть, как загибается от ран
человек, вернувшийся из очередного похода, то есть, конечно, орк, а всем
остальным почему-то плевать. Тем более это был один из тех, кто по велению
вождя охранял ее от возможных неприятностей, мелькал часто поблизости, почти
приятель, если можно так сказать. Тогда она еще не знала, что "в испытание
других, насланное им духами" нельзя вмешиваться, взялась ухаживать за
бессознательным телом. А другие в племени ее не остановили – тоже решили, что
это ее "испытание". Или их двоих.
Потому что когда орк, уже стоящей одной
ногой на пути к духам, очухался, то чуть сам не убил Ырын – посчитал, что она
испортила ему испытание. Так что приходилось попаданке узнавать
"религию" орков буквально в боевых условиях, удирая от разъяренного
здоровяка. К счастью, он тогда был еще слаб и не быстрее человечки ковылял. А
когда он очнулся в следующий раз, то Ырын к тому времени уже выяснила местные
верования и громко объявила своему злому пациенту прямо в лицо, что раз она
вмешалась в его лечение, значит, то была воля духов! И куда ему с этим спорить!
Потому что раз духи вообще привели
человечку в их племя, то такова их задумка, то есть даже благодать. Чтобы
маленькими руками гын иногда делать что-то особенное для своих гымн. Гымн – это
такое самоназвание народа у орков. И раз руки гын в этот раз были использованы
для лечения конкретно этого доблестного гымна, значит, духи его таким особым
способом отметили, пусть радуется, а не возмущается. Если бы духи хотели, чтобы
он сдох, то не дали бы вернуться ему в лагерь в принципе. Но раз вернулся, то
будь любезен выжить, а она просто помогала... духам, не ему.
Собравшиеся тогда вокруг них
соплеменники задумались, почесали лбы, посмотрели в ожидании окончательного
слова на своего вождя, который эту беспокойную человечку им в племя и привел.
Вождь подумал и тоже кивнул, подтверждая, что да, у духов на все свое видение,
и раз слабая гын посмела влезть в ход событий, значит, неспроста.
В итоге было принято решение, что
"доблестный" гымн свое испытание прошел и даже в честь
этого ему дали новое имя – Тыырын, что означало примерно "сила, данная
духами". Или возвращенная духами – то ли лично воину, то ли... например,
возвращение сильного орка вновь в строй племени. Или... подтекстов и
полусмыслов одних и тех же вроде бы фраз в языке орков могло быть много.
Вот с тех пор Тыырын и стал самым
близким ей "братом", опекая и подкармливая человечку больше
остальных. Раз уж они как-то связаны духами.
В принципе, в племени очень многие были
меж собой кровными родственниками. Самые сильные, то есть привилегированные
воины были как раз сыновьями вождя, детей которого в принципе было тут больше
всего. Человечка же, приведенная в племя вождем еще детенышем – тогда она была
подростком лет от силы четырнадцати или даже меньше – автоматически становилась
дочерью вождя. Он же потом велел своим многочисленным сыновьям
присматривать, то есть охранять человечку от возможных поползновений других
самцов, когда та "вошла в пору размножения", то есть стала девушкой.
Тогда, кстати, не только сама Ырын
озадачилась, в первую очередь вопросами гигиены в первобытных условиях. Уж как
орки были шокированы! Ведь в их глазах она по-прежнему была маленьким слабым
детенышем, но вдруг одновременно еще и самочкой, уже способной к зачатию!
Причем женские дни случались у человечки гораздо чаще, нежели у орчанок, а нюх
у орков очень чуткий. Вот и приходилось Ырын временами отселяться со своей
палаткой, которую ей мигом организовали, в сторону от племени, а кто-нибудь из
братьев, как и Дрын с Тыырыном, по очереди приглядывал за ней в качестве
охраны.
