– Слышь, мужик, ты, я вижу, человек грамотный, объясни, чего они только ногами дрыгают, а петь когда начнут?
Я сказал:
– Это балет, все чувства выражают только движениями.
– Не скажи, – ответил он, – у меня один дружбан балет смотрел в казино. Заплатил, и балерина спела.
Второе действие мой сосед начал смотреть во всеоружии знаний. Он прочитал две страницы либретто и знал буквально всё. Показывая на пожилую кормилицу, он громко сказал:
– Это – Джульетта!
Я тихо прошептал ему:
– Джульетте тринадцать лет.
Сосед подумал и сказал:
– Статья 119 пункт два, от трёх до восьми.
Потом он повернулся ко мне и сказал:
– Слушай, ты, смотрю, всё здесь знаешь, скажи мне, этот Ромео действительно такой могучий мужик или ему в колготки чего подкладывают?
Я не успел ответить на этот потрясающий вопрос, как начался антракт, я пошёл в буфет.
В буфете сосед нашёл меня, держа в руках бутылку коньяка и два стакана.
– Давай, – сказал он мне, – тяпнем за здоровье Ромки с Джулей, за автора давай тяпнем, как его, кстати?
– Прокофьев, – ответил я.
Он сказал:
– Ну что ж, про кофе так про кофе. Кофе «Якобс-аромат» – лучшее начало дня. – После чего он опрокинул стакан в рот.
Мы пошли в зал, стали усаживаться. Сосед дыхнул на англичанина. Англичанин сказал:
– Эскьюз ми, – и помахал рукой, дескать, амбрэ.
Сосед сказал:
– Я ж тебе говорил, кислотно-щелочной баланс нарушается, блин.
– Блин, блин, – радостно согласился англичанин. – Блин, икра, водка, – вспомнил он всё, что знал по-русски.
– Соображать начал, – сказал сосед и добавил: – Эскьюз ми.
Англичанин тут же ответил:
– Эвритайм, блин.
В это время Ромео на глазах у всех вынул яд. По лицу соседа я понял, что он попытается предотвратить неизбежное, но не успел я ничего сказать, как мой сосед встал и заорал на весь зал:
– Не пей, козлёночком станешь!
Зал замер, а потом разразился хохотом. У Ромео затряслись руки, и он едва не пронёс яд мимо рта. Джульетта стала делать фуэте, наполовину сделала, упала и досрочно закололась.
– Жалко девку, – сказал сосед, – с ней бы ещё жить да жить.
Подошла сотрудница театра и сказала:
– Покиньте зал, иначе я вызову милицию!
– Ага, – сказал сосед, – они там людей мочат, а милицию ко мне.
Монтекки и Капулетти пожали друг другу руки, навстречу нам по проходу двигалась охрана. Мы с соседом кинулись к выходу. На улице я спросил его:
– А зачем вы вообще пошли в Большой театр?
– Да от братвы прятался, ведь они меня где хочешь найдут, но только не в театре.
Один артист, народный, знаменитый, красавец, секс-символ восьмидесятых… Это не важно, что у него сейчас только символ остался, но женщины до сих пор по нему умирают.
И вот, этот артист приехал с женой отдыхать в санаторий. Жена от него ни на шаг не отстаёт, зная его любвеобильный характер. А он по старой привычке всё равно вокруг поглядывает. Особенно одна довольно молодая женщина ему приглянулась. Миловидная, стройная, веселая и озорно так на него поглядывает.
Они дня три в гляделки так играли, играли. Он мимоходом стал ей знаки внимания оказывать, если без жены оставался. Она, жена, на процедуры, а артист девице то цветок подарит, то безделушку какую-нибудь подкинет.
А однажды совершенно случайно встретились в коридоре. Нет вокруг никого. Он её за руку хвать и говорит:
– Послушай, красавица, мы люди взрослые. Вы мне нравитесь, я вам, по-моему, тоже.
Она говорит:
– А вы меня не помните?
