Юнион - страница 26

Шипков машинально взял распечатанные снимки, повертел в руках, положил в папку, даже не взглянув на них:

– Елена, я очень ценю в тебе профессионала, однако давай Гаммой займемся чуть позже, в первую очередь нам сейчас надо посадить «Менделеева» и забрать нановигур. Обещаю, что непременно посмотрю снимки и вообще поговорю с тобой о Гамме после благополучного взлёта.

И кто знает, обрати он внимание на снимки, покажи их учёным и военным, возможно, не случилось бы тех драматических событий, которые произошли в дальнейшем…

Елене Сушко ничего не оставалось делать, как укоризненно и обиженно покачать головой и отойти от Шипкова, поглощённого иными проблемами.

Космолёт достиг Юниона и стал вращаться вокруг него, ведя фото- и видеосъемку. Ничего заслуживающего внимания снимки не показали: всё как обычно. После короткого обмена мнениями было принято решение спускаться. Огромный корабль завис над Южным полюсом, отклонился немного к северу, осторожно коснулся поверхности всеми четырьмя «ногами», которые «впились» в плоть планеты: корабль крепко врос в Юнион.

– Открыть багажные люки! – скомандовал Шипков.

Створки раздвинулись, показались зубья огромной кольцевой пилы, которой выпиливается порода. Пила завизжала, загудела, приближаясь к грунту, и наконец впилась в залежи нановигура, постепенно углубляясь всё ниже. Автомат отлично справился с работой, и через сорок две минуты погрузка была завершена.

Прозвучал приказ командира:

– Приготовиться к взлёту, всем занять места по штатному расписанию!

– Я вот что подумал, – шутливо обратился аспирант Тимофей Савёлов к взволнованным учёным чтобы как-то разрядить обстановку перед стартом, – хорошо, что гипотеза о том, что во Вселенной время идёт по-разному, не подтвердилась практикой. А то пока мы тут готовимся взлететь к Земле, ваши внуки уже стали бы дедушками… Представляете, прилетаем, а там уже двадцать седьмой век…

– Да… странная была гипотеза… Однако взлетаем!

Космолёт приподнялся на несколько метров, и в это время в торпедной рубке и в наушниках командира раздался отчаянный крик дежурного:

– Внимание! Торпедная атака!

Пак Леун не ел трое суток. Он стоял в окопе вместе с остальными солдатами Великой Армии Аргуна и ждал атаки парисаев. Война между Аргуном и Парисаем началась так давно, что даже ветераны, с которыми служил Пак Леун, не помнили её начала. Война была всегда.

Как и все, Пак Леун воспитывался в младенческом приюте, затем в детском доме. С пятилетнего возраста юных аргунцев, как мальчиков, так и девочек, начинали обучать военному делу: держать деревянное ружьё, колоть штыком врага, маршировать, совершать пробежки, лежать в окопах и изучать повадки парисаев. С шести лет детей забирали из детских домов и помещали в Ликбезы, где обучение военному делу шло более интенсивно, а в дополнение к нему адепты получали знания по математике, аргунскому языку и Героической Истории Аргуна. Каждый день в Ликбезе начинался с гимна Аргуна и камлания Молоху Войны. Шаман начинал стучать в бубен, петь хвалу Идолу и дёргаться в такт бубну. Подражая шаману, пели и дёргались Мастера и адепты. Потом – зарядка, осмотр помещения для сна на предмет чистоты и порядка, завтрак, состоящий обычно из соевой каши, мяса игуанодона и отвара особых трав, после которого у адептов повышались прилежание и внимание. После завтрака начинались занятия.