Юнион - страница 50

Пак Леун очнулся связанным по рукам и ногам жёсткими колючими лианами в тёмном затхлом подвале. Руки у него были связаны за спиной, что почти лишало возможности двигаться. Пак не имел понятия о том, какое сегодня число и сколько дней прошло с тех пор, как его ранили в бою под Номаниши. Вплотную к нему лежала Акина Мирта, его боевой товарищ. В своё время их не раз оставляли вместе на часовое свидание, и Пак Леун испытывал к ней симпатию.

Акина чувствовала себя ужасно и помнила лишь то, как при атаке на бронеходы её сильно ударили по голове прикладом ружья в тот момент, когда она замахнулась бутылкой с горючим, стараясь поджечь вражескую машину. Голова у неё нещадно болела, лицо было измазано запёкшейся кровью, руки и ноги связаны друг с другом за спиной, как и у остальных пленных аргунцев.

В подвале пахло нечистотами, было сыро, душно и жарко. Пленные знали, что никто не будет их лечить и, скорее всего, кормить и поить тоже. Зачем напрасно изводить продукты, если их ждала жестокая смерть?

Старший Прилат Дил Ширер тоже лежал неподалёку. Из-под гимнастёрки на его груди продолжала сочиться кровь. Рана была неглубокой, но в антисанитарных условиях она грозила смертью от заражения. Он тяжело дышал и с отчаянием смотрел на связанных боевых товарищей. Он знал, что если не умрёт от заражения крови, то его ждёт ещё более страшная кончина. Но он готов был бороться. Оглядевшись, заметил, что в полутора метрах от него валяется небольшой осколок стекла от разбитой бутылки. Извиваясь и мучаясь от боли, аргунец медленно пополз к осколку, повернулся на живот и зубами попытался схватить острый кусок стекла. Тот не давался, выскальзывал изо рта, но наконец Дилу Ширеру удалось захватить стёклышко зубами.

Дил перекатился поближе к Паку Леуну и стал медленно перепиливать жёсткую лиану, которая намертво держала руки ординарного. Острые колючки кололи губы, но Дил Ширер терпел и продолжал своё дело. Когда один прут был уже почти перетёрт, Пак Леун, почувствовав, что к нему кто-то прикоснулся, машинально дёрнулся и выбил изо рта Старшего Прилата стёклышко.

– Ординарный Пак Леун! Лежите тихо и не шевелитесь. Я постараюсь вас освободить!

Дил Ширер принялся вновь ловить ртом стекло. Методично, раз за разом он прислонял лицо к грязному полу подвала. Он в кровь исцарапал губы, его рот был набит мусором, но всё же в конце концов ему во второй раз удалось схватить зубами стёклышко и перерезать одну из лиан. Пак Леун сразу почувствовал облегчение. Он задёргал руками, разрывая остатки пут, и наконец его руки стали свободными. Паку Леуну удалось сесть. Он осторожно вынул стекло изо рта командира и принялся затёкшими руками перерезать лианы на своих ногах. В это время зазвенели ключами охранники, зашли в подвал и, морщась от запаха, бегло осмотрели пленных.

– Когда уже жарить их начнут? А то войти невозможно от смрада!

– Говорят, после взятия Номаниши будет грандиозный праздник, на много дней. В день по пятьдесят аргунцев будут казнить, а в последний день отдадут старших на съедение насекомым.

– Так что? Поить придётся? Иначе сдохнут раньше казни, и что тогда будет за праздник?

– Как начальство прикажет. Наше дело маленькое.

Охранники ещё раз прошлись взглядами по подвалу, не нашли ничего подозрительного и, выйдя наружу, опять загремели ключами.

Перепугавшийся Пак Леун, передохнув ещё пару минут, стал перерезать крепкие ножные путы. Как только это ему удалось, он, растерев затёкшие ноги, приступил к освобождению командира и своей боевой подруги. Наконец Пак Леун, Дил Ширер и Акина Мирта смогли вздохнуть более-менее свободно. Они сели рядом и стали обсуждать план дальнейших действий. Вариантов было два. Первый заключался в том, чтобы дождаться очередной проверки подвала охранниками, оглушить их, переодеться в их униформу, самих охранников одеть в военное аргунское тряпьё, скрутить лианами руки и ноги, обрекая тем самым на верную смерть (кто там будет разбираться – аргунцы это связанные или негодные к службе свои охранники?), и, захватив в виде «пленницы» Акину, выйти наружу, как бы ведя пленную к командованию… Второй план был сложнее, но благороднее. Надо было спасать всех своих сослуживцев. Это решение и принял Старший Прилат.