В 1834 году читатели получили от Пушкина эту повесть – и критики считают ее самым совершенным его творением в прозе. Ею восхищался весь 19 век и начало 20-го (тогда, в эпоху «декаданса», особенно). Но что для нас сейчас история о небогатом инженерном офицере немце Германне, который потерял рассудок, проигравшись в карты?
– А ВСЁ! – рискну я сказать. Быть может, это самое современное произведение Пушкина, ибо оно о духе и нашего времени. Не так уж важно, в карты вы играете, на бирже или теребите джойстик. Важно, что вами владеет дух игры, азартная погоня за выигрышем, «фортуной». Это дух нового, буржуазного века, который предоставляет вроде бы всем равные возможности «схлопотать удачу». Заметим: в прежние, «феодальные» времена (до Великой французской революции) графиня Томская играла в Париже во дни своей младости лишь из азарта и удовольствия, развлечения ради. Германн копит энергию, чтобы ринуться к карточному столу за богатством как за делом всей жизни. Игра для него – средство для осуществления своей мечты: стать непременно богатым. Деньги – вот его божество. Из-за них он, внешне тихий и такой осторожный, может пойти на преступление. В этом скромном офицере заключен дух Наполеона, готового по трупам рвануть к своей цели: внешнее сходство Германна с Бонапартом Пушкин дважды подчеркивает. И он, этот человек, – герой своего (да и во многом нашего) времени.
Универсальность героя Пушкин подчеркивает его мечтами, которые не знают ни земных границ, ни нравственных преград: «Он хотел в открытых игрецких домах Парижа вынудить клад у очарованной фортуны».
Но это не фортуна очаровалась им – это он очарован и ослеплен мечтанием об удаче! Трагизм ситуации осложняется тем, что на преступление Германн идет, преследуя цель пустую, призрачную. Графиня прямо ему говорит: история о трех беспроигрышных картах, которые она якобы знает, была шуткой. Германн не может поверить: «Этим нечего шутить». Он слишком захвачен идеей легкого обогащения. То, что для богатой избалованной дамы – шутка, для него вопрос жизни и смерти. Или уж, во всяком случае, смысла жизни. Поэтому-то и совершает он кряду три преступления (которые ему напророчил один из персонажей): а) обманывает Лизавету Ивановну; б) делает ее невольной соучастницей преступления и в) становится причиной смерти графини.
Пушкин не был бы Пушкиным, не допустив умной иронии. Помните, в самом начале графиня просит внука прислать ей новый роман, но чтобы там не было убийств родителей и утопленников? Пушкин иронизирует здесь над романтической литературой с главным ее героем – «злодеем», индивидуалистом до мозга костей, готовым ради своих целей на любое преступление. Для старой графини это досужие бредни молодых. Но вот герой времени вторгается вдруг в ее спальню, становится причиной ее смерти! Увы, ваше сиятельство: герои романов разгуливают по улицам, заходят в дома – потому-то они нынче и «модные»…
А Пушкин ведь шутит и с нами! «Играет»… Многие критики полагают, что призрак графини посетил Германна и открыл ему три карты вследствие того, что герой попросту «перебрал» накануне. Но это не так: призрак явился к нему не во сне и не в бреду, а очень даже на свежую голову! Германн умудрился после проверить замки на дверях и аккуратно записал эпизод вторжения призрака! Этим сложнейшим перетеканием яви и нави[12] восхищался Ф. М. Достоевский: «Прочтя ее (повесть. –
