– А главное – сохранить жизнь, – добавил Иван. – Это тоже земли твоего отца?
– Да, там сидит наш наместник, исправно шлет дань с населения. Богатейший край! И пушнина, и мясо, и зерно, и мед, и рыба поступают…
Так беседуя, подъезжали они к Киеву.
На пути им встретился небольшой перелесок, а когда выехали из него, то увидели красочный возок, склоненный набок. Возле него стояли возница и богатая женщина лет двадцати пяти.
– Ой, как хорошо, что вы объявились! – радостно воскликнула она. – У нас колесо слетело, помогите его надеть.
Юрий и Иван соскочили с коней, приподняли бок возка, а возница одел и закрепил колесо на место.
– Спасибо вам преогромное! – проговорила женщина, сияя радостной улыбкой. – Мы уж совсем отчаялись, нет никого, да и все тут! Ну никто не идет и не едет!
Одета она была по-дорожному, но все равно выглядела довольно изящно: тонкой работы льняное платье было богато вышито различными узорами, на ногах красные черевички из козьей кожи, на шее, в ушах и на запястьях рук богатые украшения. Но Юрия привлекло ее лицо. Оно не только было красиво, но излучало неуемную решительность и настойчивость. Приковывали к себе ее глаза – большие, темно-коричневые, с задорным блеском. Юрий не мог отвести от них своего взгляда.
Он помог сесть ей в возок, поехал рядом. Иван отстал на почтительном расстоянии.
– И не боишься одна, без сопровождения воинов отправляться в дальний путь? – спросил он.
– Кого бояться? Половцы растаяли в далекой дымке, разбойников вокруг Киева повыловили. К тому же наше имение недалеко, вон за тем лесом.
– Будь я твоим мужем, ни за что не отпустил.
И, сделав бедовые глаза, добавил:
– От себя не отпустил. Ни на один шаг.
– А мой муж не из таких! Он мне во всем доверяет и дает полную свободу.
– И кто же твой муж?
– Тысяцкий Путята. Слышал о таком?
– Кто ж его не знает! Хозяин Киева!
Путята был, пожалуй, самым богатым человеком в столице, если не считать, конечно, великого князя Руси. На него работали целые улицы ремесленников, он держал в подчинении Подол – значительный район Киева, перед ним раболепствовали и трепетали ростовщики. Юрий видел как-то могущественного человека на рынке – крепкого старика, широкоплечего, с узким поясом и крепко посаженной головой. И столько величия и силы было в надменном взгляде, что люди без слов уступали дорогу, а торговцы низко склоняли перед ним свои головы.
– Что, испугался? Коленки задрожали?
– Князю не положено бояться.
– Так ты князь? Очень интересно! И какой же земли ты правитель?
– Переяславской.
– Но там сидит Владимир Мономах…
– А я его сын.
– Вон как!
И она заинтересованно взглянула на него. Юрий перед ней – гоголем.
– И как же тебя звать, князь?
– Юрием. А тебя как величать?
– Анастасией.
– Ни разу не встречал такой красавицы!
– Однако умеешь девушкам красивые слова говорить!
– Это говорит не мой язык, а мое сердце!
– А я люблю молодых разговорчивых людей!
Так, перебрасываясь шутками и болтая о пустяках, подъехали они к Киеву. Город перед ними встал на горе, словно величественный корабль, который плыл по водам могучего Днепра. Дома, терема и дворцы утопали в зелени, из нее выступали золотые купола Софийского собора, Десятинной, Василия, Михаила, Климента, Спаса, Благовещения и других церквей, сверкали в лучах заходящего солнца покрытия Золотых ворот.
Тогда деревянный мост через Днепр только возводился, поэтому переправились на пароме и тут же, на пристани, распрощались. Юрий и Иван миновали одноэтажный деревянный Подол, населенный в основном ремесленниками и прочим податным населением, поднялись на гору по Зборичеву взвозу (здесь великокняжеские тиуны и мытники взимали дань за переправу и торговую пошлину, поэтому взвоз и назвали Зборичевым), в Выший град, где был расположен терем Владимира Мономаха; каждый князь старался обзавестись своим обиталищем на случай приезда в столицу.
