Юрий Московский. Забытый князь - страница 11

Желая закрепиться на берегах Невы, шведы в качестве причины называли стремление принести свет истинной веры местному населению. При этом полностью игнорировался тот факт, что не только русские обитатели этих мест, но и представители води, ижоры, вепсов уже достаточно давно были крещены по православному образцу.

Справиться с врагами собственными силами у новгородцев не вышло. Их войска вынуждены были с большими потерями уйти от Ландскроны. Приходилось надеяться на помощь великого князя, и Андрей Александрович в данном случае не подвёл. В мае 1301 года он объединил новгородское ополчение с собственными войсками осадил шведские укрепления и взял их приступом. Летописец так кратко подвёл итоги этого похода: «град взят бысть, овых избиша и иссекоша, а иных извязаше и поведоша с города, а град запалиша и разгребоша».

Характерно, что новгородцы не попытались использовать построенную шведами крепость для собственных нужд. Это было характерно для новгородской политики. Считалось, что имеющиеся на берегах Невы и Балтики укрепления, даже если там и будут находиться новгородские гарнизоны, слишком легко будет захватить и использовать уже против Новгорода. Изменения в данной области, то есть переход от того, чтобы не дать никому закрепится в устье Невы к строительству там собственных фортификационных сооружений будет осуществлён только во времена правления Юрия.

Новое обострение отношений между князьями в 1302, как это часто случалось, оказалось связанным с кончиной одного из них, что практически всегда приводило к перераспределению столов и соответствующих претензиях и конфликтах. Ситуация в данном случае осложнялась ещё тем, что умерший Иван Дмитриевич переяславский был бездетен. По нормам того времени его княжество становилось выморочным, и должно было быть присоединено к великокняжескому уделу, то есть распоряжаться им должен был Андрей Александрович.

Однако подобное развитие событий явно не устроило Даниила. Очевидно у него были основания для того, чтобы противиться притязаниям великого князя, ведь согласно летописи, пред смертью Иван Дмитриевич «благослови въ свое мѣсто Данила Московскаго въ Переяславли княжити; того бо любляше паче инѣхъ». Оставить подобное завещание князь был вполне вправе. Другое дело, что упоминание о таком распоряжении можно найти в московском летописании, а вот в тверском оно отсутствует. То есть вопрос о том, существовал ли действительно некий документ, духовная грамота князя Ивана – остаётся открытым.

При этом само по себе подобное решение переяславского князя нельзя назвать чем-то странным и невозможным. В предыдущие годы он неоднократно убеждался в том, что именно Даниил, бывший союзником его отца, отстаивал права Ивана на Переяславль, тогда как Андрей всячески старался утвердить свой контроль над княжеством. По-человечески, завещание Ивана кажется вполне объяснимым и логичным.

Конечно, в любом случае, судьба Переяславля зависела в первую очередь, не от воли покойного, а от решимости участников конфликта отстаивать свою правоту.

Андрей Александрович вновь предпочёл сначала получить санкцию у хана и отправился в Орду, хотя не забыл при этом отправить в Переяславль собственных наместников.. Московский князь же решил не медлить и по сообщению Симеоновской летописи: «сѣде Данило княжити на Переяславли, а намѣстници князя великаго Андрѣевы збѣжали». Если судить по более поздним летописным сообщениям, то именно Переяславль стал местом, где Юрий смог получить первый опыт непосредственного государственного управления. Именно он стал князем переяславским, хотя, понятно, что общий контроль со стороны отца из недалеко расположенной Москвы должен был сохраняться. Историк Борисов правда предполагает, что Юрий вполне мог быть отправлен отцом в Орду, чтобы защищать правоту московского князя перед ханом. Такой вариант нельзя исключить, но никаких известий, подтверждающих это, у нас нет.