Юстиниан - страница 2

Задрав голову так, что неизменная мягкая черная шляпа еле держалась на затылке, Уиттмор почти приплясывал от нетерпения:

– Есть? Есть? Она там? Ну? Анатоль, вы нашли ее?

Фролов водил рукой по запорошенной стене, ощупывая кусочки стекла с тщательностью мастера:

– Не будем торопиться, Томас. Как говорят у меня на родине, «тише едешь – дальше будешь».

– У вас на родине – это в Саратове, на Волге? – проявил осведомленность американец.

– В России так говорят везде, – вполголоса повторил Фролов уже по-русски, отряхнул руки, повернулся к ассистентам и жестом показал на ведро с инструментами. Отложив шпатели, они взялись за кисти и тампоны…

Много месяцев трудились люди, проявляя то, что было спрятано веками. Пользоваться жидкостями было нельзя, и буквально каждую тессеру чистили зубоврачебным инструментом – мягкими аккуратными движениями, стараясь не повредить остальную поверхность. Кое-где поле мозаики приходилось укреплять, просверливая отверстия и вводя в слой основы специальные штифты. Работа была окончена 1 июня 1935 года. На полностью открытой и восстановленной картине Богородице предстояли две императорские фигуры: «во святых великий» Константин с макетом основанного им города и «достославный» Юстиниан с макетом построенного его радением собора.

Ниша, в которой открыли это украшение, расположена над нынешним туристическим выходом из музея. Когда-то он назывался Вестибюлем воинов, а сама Айя-София была главным храмом главного города главной христианской державы мира.

Описанное выше – не более чем фантазийная художественная зарисовка. Но факт состоит в том, что после присвоения мечети Айя-Cофия музейного статуса мозаика Вестибюля воинов была явлена миру и изучена. Ее создали много позднее самого собора – во времена Македонской династии, в славные дни империи, когда и Юстиниан, и Константин были для Византии осязаемым, но уже довольно далеким прошлым. Жили они в разное время, однако их соседство на изображении символично и вполне объяснимо. Если прибегнуть к метафоре, в истории Византии было два гиганта – Константин I и Юстиниан I, с которыми никто из правителей не сравнился по значимости свершений.

Спросите человека, более или менее знакомого с древней историей, кто такой Юстиниан, и в подавляющем большинстве случаев вам ответят: «византийский император». Это правильный ответ. Но задумываемся ли мы, употребляя слова «Византия», «византийский», «византинизмы», над их настоящим значением? Ведь для государства со столицей в Константинополе название «Византия» никогда не применялось официально – по крайней мере в годы, когда империя была еще жива. Тогда чем же на самом деле правил наш герой?

Как известно, Римская империя возникла на рубеже старой и новой эры. Ее столицей был город Рим. Именно там находился сенат и отправляли должности выборные магистраты, включая номинальных глав государства – двух консулов. Официально Римская империя считалась республикой – Res Publica, «общее дело» римлян, хотя в ее государственном строе функции республиканских институтов постепенно переходили к императору (процесс этот не прекращался и в эпоху Юстиниана). Номинально государство по-прежнему возглавляли два консула, но их уже не выбирали собранием («по комициям» – как в древности), а назначал император.

В республиканском Риме титулом «император» солдаты награждали полководца за выдающиеся заслуги. Императорами были и Сулла, и знаменитый Гай Юлий Цезарь, и фактический основатель империи Октавиан Август. Однако официально Август и его преемники именовались «принцепс сената» – первый в сенате (что дало название эпохе первых императоров – принципат). Начиная с Августа, титул императора давался каждому принцепсу и в конце концов заменил его.