В Ледуме смеялись над церемонностью и чопорностью столицы, называя жителей пуританами, а в Аманите, в свою очередь, презрительно именовали Ледум городом греха.
На самом же деле то были только знамена, пафосные символы противоположностей. Костры, ярко горящие в ночи и манящие орды глупых мотыльков. Охотясь за камнями, Себастьян регулярно посещал обе столицы и провел там достаточно времени, чтобы изучить досконально. Все было не так однозначно: и в одном, и в другом случае исключения из правил тщательно скрывались за внешним фасадом.
Выбор тут – дело вкуса, не более.
– Вот, нашел, – наконец-то сообщил служащий. – Некто господин Стефан, прибывал к нам из Аманиты на две недели, на этот срок арендовал багажную ячейку.
Себастьян чуть было не расхохотался ему в лицо. Логично, ничего не скажешь. Максимально честный ответ. А чего он, собственно, ожидал? Что преступник любезно оставит ему имя и координаты, а лучше – сам украденный шерл? В этот раз не повезло.
– Благодарю за содействие, – без лишних эмоций ювелир отчеканил условную фразу и отвернулся, намереваясь уйти.
– Одну минуту, господин инквизитор, – неожиданно окликнул его служащий. – Я хотел бы записать номер вашей фибулы, если не возражаете.
– Разумеется, – совершенно спокойно отозвался Себастьян, внутренне на чем свет стоит костеря себя за непростительную медлительность, грозящую ненужными осложнениями.
Стоило исчезнуть незаметно, пока служащий не опомнится. Но сейчас ничего не попишешь – отказать он не мог. Инквизиция проявляла пытливый интерес к действиям своих адептов и строго контролировала каждого. Поэтому всякий гражданин мог попросить номер фибулы, чтобы сообщить в городское отделение, если возникли хоть какие-то сомнения в правомерности действий святой службы.
Надо же, какие сознательные работники городского вокзала: бдят, не зная отдыха! Мало им как будто повседневных забот. Местные инквизиторы, несомненно, заинтересуются фактом нелегального использования служебных полномочий давно умершего собрата и начнут, а вернее, возобновят старое расследование.
Этого только не хватало.
Ювелир грустно покачал головой, выходя на привокзальную площадь, и глубоко вдохнул тяжелый влажный воздух. Придется, видимо, распрощаться с приметной фибулой, не раз выручавшей в трудную минуту. И так тянул до последнего: однажды она уже засветилась здесь, в Ледуме, когда ему вот так же потребовалось незаконно добыть некоторые сведения. Большим риском было вновь использовать ее. Мало того, что проявил неосмотрительность, необоснованную беспечность, так вдобавок снова ничего не выяснил.
Как-то несчастливо начинается дело с шерлом.
Себастьян с сожалением отцепил фибулу и незаметно выбросил в одну из больших урн для мусора. Вряд ли кто-нибудь найдет ее здесь.
Дождь наконец прекратился, и наступило практически полное безветрие. Это было очень кстати: в Ледум как раз прибывал крупный торговый дирижабль. Сигарообразный воздушный корабль величаво плыл в сером небе – зримый символ прогресса и развития воздухоплавания. Зависнув над местом посадки, дирижабль начал медленно терять высоту. Снижался он практически вертикально – сразу видно, команда опытная. Ожидавшие внизу работники вокзала готовились принять и привязать к причальным мачтам сброшенные канаты, чтобы потом притянуть воздушное судно как можно ближе к земле для разгрузки и последующей погрузки товара.
