Разочарование в Агоре ударило по мне неожиданно сильно. Я ощутила себя раздавленной обстоятельствами и опустошенной. Захотелось плюхнуться на кровать, зарыться в подушки и выплакаться. Но я только прикусила губу и выше задрала подбородок. Если Агор надеется, что я приму все его условия, то он очень сильно ошибается. Я заставлю его пожалеть об обмане.
4. Глава 4
На следующий день я снова проснулась на рассвете. В коридорах обители опять шаркали ногами, сонные монахи, направляясь на крышу для утренней молитвы. Мне до безумия хотелось нарушить «просьбу» Агора и отправиться наверх, чтобы еще раз подорвать в монахах «веру в могущество инквизиторов». Злость на «старого чудака», оказавшегося совсем не старым и к тому же чудаком на букву М, была настолько сильной, что я не спала половину ночи, ворочаясь на матрасе, твердом, словно набитым камушками, и думала как заставить Агора пожалеть о сказанном и сделанном. Вся симпатия, которую я испытывала к нему исчезла. А пламя в сердце, которое я приняла за любовь, оказалось ненавистью.
Я потянула на себя дверь, чтобы выйти... Снова вспыхнули ярость и обида на проклятых магов за то, что вчера сама повела себя глупо, когда решила что меня заперли. А дверь всего лишь надо было тянуть на себя, а не толкать.
Хорошо, что я смогла сдержаться и не высказать Олире, которая принесла мне ужин, что я думаю по поводу их «гостеприимства». Девчонка, конечно, прочитала это в моих мыслях, но у нее хватило ума ничего не говорить, не провоцировать меня, чтобы избежать дипломатического скандала. И только, уходя из моей кельи, она оставила дверь слегка приоткрытой. Мол, и в мыслях не было запирать вас, ваше величество...
Монахи безмолвными тенями спешили по темным коридорам наверх. И я точно нарушила бы распоряжение Агора, но в этот миг, какой-то мальчишка, бредший по коридору, как сомнамбула, споткнулся и полетел прямо на меня, ткнув острым худеньким плечом прямо в солнечное сплетение. Удар был таким сильным, что я на мгновение задохнулась. Мальчишка же рухнул на пол, мне прямо под ноги. Удивленно взглянул на меня, снизу вверх и неловко поднялся, бормоча извинения. Я замерла, боясь пошевелиться. При падении мальчишка ловко сунул что-то твердое в мою туфлю. Это определенно не могло быть случайностью, я чувствовала, как тонкие и ловкие пальцы, словно невзначай оказавшиеся под юбкой, быстро и бесцеремонно ощупали ступню, чтобы найти место, где кожа обуви неплотно прилегает к ноге... Я даже хотела пнуть охальника, но все произошло так быстро, что просто не успела. А потом уже было не возмущений, мне нестерпимо хотелось вытащить то, что лежало в обуви. Очень хотелось верить, что это не какое-нибудь любовное послание, а нечто более важное.
Дождавшись, когда поток монахов, спешащих наверх, иссякнет, я нагнулась и достала предмет, оказавшийся свернутой в плотный шарик бумагой. Разворачивать послание прямо в коридоре не стала. Постояла немного, делая скучающий вид, а потом вернулась в комнату и хорошенько закрыла дверь... Магический светильник, который управлялся совсем не ударами со всей дури, а легкими прикосновениями, ярко вспыхнул и мгновенно осветил темную комнату. Вчера Олира объяснила мне, что в пики монастырских башен накрепко впаяны огромные кристаллы, которые весь день собирают солнечный свет и солнечное тепло, а потом отдают его малым кристаллам, расположенным в той части монастыря, которая принадлежит самому Великому отцу, его семье и самым приближенным. Остальные монахи, по старинке пользуются свечами, только зажигают магией, а их кельи отапливаются печами.
