Потом морозы ослабли, превратились просто в холода. Потом и холода стали слабее. А потом Почку пощекотало Солнышко.
– Ой, щекотно! – захихикала Почка под тёплыми пальцами солнечных лучей.
В середине зимы Солнышко тоже светило Почке, но это был спокойный свет, а вовсе не такое будоражащее тёплое щекотание.
Каждый день Солнышко щекотало Почку всё веселее. И приговаривало:
– Почка-дочка, пора распускаться… Пора раскутываться…
Но Почка боялась скидывать свои плотные чешуйки. Хотя они для неё становились всё теснее.
Солнышко снова и снова щекотало её и приговаривало:
– Почка-дочка, пора распускаться… Пора раскутываться…
– Ой, щекотно!.. – по-прежнему хихикала Почка.
И она изо всех сил удерживала свои расползающиеся чешуйки. Всё-таки по ночам ещё бывало прохладно. Правда, между чешуйками уже появилась щёлка, в которую высовывался любопытный почкин нос.
Но вот однажды Солнышко обняло своим лучом Почку и сказало:
– Почка-дочка, теперь СОВСЕМ пора распускаться. Давай раскутывайся.
Почка почувствовала, что ей стало по-настоящему жарко и тесно в коричневых чешуйках. Она уже СОВСЕМ не помещалась в них. Да и вообще они ей надоели.
«Ой, что будет!» – подумала Почка. И – вырвалась на свободу!..
Ей показалось, что она стала крылатой. Но она не хотела расставаться со своим любимым деревом. Она летела – и держалась. Держалась – и летела.
Новый прекрасный зелёный наряд сверкал в солнечных лучах. Так здорово было танцевать с ветром и радоваться весне! Это был замечательный подарок от Того, Кто подарил нам этот мир.
– Совсем новая жизнь! – воскликнул Листок, который только что был почкой.
А Солнышко ответило:
– Это твоя весна, листочек-сыночек…
– Вот это да! – Айн даже хлопнул по коленке от восторга. – Девочка в мальчика превратилась! У тебя голова от этого не закружилась, листочек?
Но Клёночка строго вступилась:
– Не смейся над малышом, Айн. На нашем растительном языке это всё звучит по-другому. И кстати, гораздо интереснее. Сказка – это ведь уже перевод с растительного. Или с питательного – как про Манную Тётю. У неё, кстати, ещё больше превращений было, да ещё каких!
– Да нет, я не хотел ничего плохого сказать, – Айн смутился. – Мне очень нравятся всякие необычные превращения. Я бы и сам хотел в кого-нибудь совсем другого превратиться. Чтобы уметь ходить… Или даже летать… Превращение – это, наверное, тоже такое особое путешествие: в нового себя. Может, я тоже ещё почка?..
Кю тем временем ослабила подпругу, сняла уздечку и пустила Сахару пастись подальше от дерева (чтобы она не вздумала полакомиться листочком, который подсказал им дорогу). Потом она подошла к Айну и погладила его по плечу:
– Послушай, братец, у нас наверняка будут ещё разные превращения! Мы же по сказкам путешествуем, здесь много всякого такого случается. И ходить ты ещё будешь, я уверена. И летать – если научишься на Сахаре ездить. У неё такой галоп летучий!..
Айн не спорил:
– Конечно, Кю. Ещё напревращаемся. А сейчас нам надо ночлег оборудовать. Темнеет… С едой у нас всё в порядке. Ещё палаткой какой-нибудь обзавестись бы. Погляди – может, в багажнике и палатка есть?
В самом деле, Кю отыскала в багажнике небольшой баул, на котором была обнадёживающая надпись: «Палатка-самораскладка». Ни молнии, ни шнурков, ни замков на бауле не было, только кнопка посередине.
Осмотрев баул, Айн сказал:
– Давайте отъедем от дороги подальше. Вон туда, к тому старому саду. Кнопку там уже нажмём. А то если самораскладка на дороге произойдёт, трудно будет перетаскивать.
