– Я поговорила с нашими гостьями, и они сказали, что обычно сперва отправляют ребятишек, а потом приезжает и один из родителей.
– Схема так и называется: «Один родитель», – уточнила мисс Тэннер, кивнув. – Вашу маму отвезут в Австралию следом за вами, и вы воссоединитесь.
Мэри сощурилась.
– Так ты с нами не поедешь?
– Поеду. Но не сразу, а попозже. Мне надо разобраться с делами, а вы пока плывите через океан и вступайте в новую жизнь. А потом встретимся. Так ведь будет правильнее? – Она перевела взгляд на женщин, и те кивнули.
– Верно, – добавила мисс Тэннер.
Ситуация резко переменилась. У Мэри скрутило живот – того и гляди стошнит. Она не могла понять, от волнения это или от страха, а может, по обеим причинам. Сердце стучало тяжело, гоняя кровь по телу, нервы натянулись до предела, кожу покалывало.
– А мы на корабле поплывем, да? – спросила Лотти, взяв сестру за руку.
– Да, на большущем, – подтвердила мисс Тэннер.
– Что скажешь? – спросила мама, встретившись с пристальным взглядом старшей дочери.
– Даже не знаю. Ты точно к нам приедешь? – спросила та вместо ответа.
– Конечно. Обещаю.
* * *
Когда дамы ушли, в доме воцарилась зловещая тишина. Мэри пошла кипятить воду. Они с Лотти пропустили чаепитие, и теперь их точно ждал неизбежный скандал с мамой, ведь они так и не нашли ничего на ужин. А ей-то казалось, что времени еще достаточно… Мэри прикусила нижнюю губу. Внутри волной разливалось отчаяние.
– Есть хочу, – захныкала Лотти.
Мэри строго посмотрела на сестру.
– Тсс! Мама тебя услышит, и мне тогда мало не покажется.
Лотти снова заныла, но уже тише, и стала переминаться с ноги на ногу.
– Что такое, девочки? – спросила мама, спускаясь к ним. Голос у нее был веселый, но Мэри понимала: это ненадолго.
– Прости, мам, мы ничего не нашли на ужин. Я помогла старой миссис Уотсэми донести покупки, она заплатила мне талонами на сладкое, но в «Мэйнардс» их уже не принимают, говорят, раздача закончилась. – Мэри не стала упоминать о том, что в кондитерской им больше не станут отпускать товар в долг, иначе мама разозлилась бы еще сильнее.
Мать уперла руки в бока и смерила Мэри сердитым взглядом.
– Эта старая карга вас одурачила. Вот я ей покажу…
– Мам, не надо, пожалуйста! – взмолилась Мэри. – Уверена, она и сама про талоны не знала.
Мама шумно выдохнула носом.
– Ага, как же. Но это уже неважно. Главное, что вы едете в Австралию. И жизнь вот-вот изменится к лучшему! Верно я говорю?
Сестры переглянулись.
– Пожалуй, – протянула Мэри.
– Так вот, чтобы отпраздновать удачу, я купила нам три целых яйца и немного вчерашнего хлеба. Поужинаем сэндвичами с яичницей.
Лотти заулыбалась, обнажив дыру во рту: на прошлой неделе у нее выпали два передних зуба.
– Люблю сэндвичи с яичницей!
– А кто их не любит. А теперь отойди, милая. Я сама приготовлю ужин. Пусть это будет праздничное угощение в честь отъезда.
Когда они уселись за стол, вся комната уже успела наполниться аппетитным запахом яиц, масла и поджаренного хлеба. Желудок у Мэри грозил вывернуться наизнанку, если бы она еще хоть немного помедлила с ужином, а глаза Лотти при виде сэндвича на тарелке едва не выскочили из орбит от восторга.
Яркий горячий желток растекся по толстым кускам белого хлеба. Мэри облизнулась, делая вид, что слушает молитву, которую читала мама. Потом поднесла сэндвич ко рту и откусила. Яичный вкус тут же обволок ей язык, масло потекло по подбородку. Девочка закрыла глаза, наслаждаясь моментом.
