За деньги - страница 20



– Она. С ним. Спала. Я не буду это терпеть… У меня есть гордость. Пусть эта овца донашивает за мной и шмотки, и самого Хаджаева.

Злость внутри вскипает.

– Сама ты овца, – бурчу себе под нос. – Ну и вали.

Внезапно хочется, чтобы все, что она говорит, было правдой. Я такой, как Рената, точно не буду. Она, видимо, в Пьянково никогда не была и не знает, как люди в реале живут. А ценить умеет только тот, кто сам все это видел.

Вот только есть две проблемы.

Во-первых, с Амиром придется спать, а я даже не представляю, каково это – спать с таким мужчиной? Во-вторых, есть маленькая, но очень важная деталь: Хаджаев мне этого и не предлагал. Я вообще его мало интересую. Утром он почти не разговаривал. Вышел из комнаты в деловом костюме, сообщил телефон секретаря, сказал выбрать из меню что-нибудь себе на завтрак и уехал.

Из мыслей меня вырывает грубый голос Ренаты, нависающей надо мной. В лицо прилетает сумка. Для донашивания она оставляет мне дурацкую сумку из прошлогодней коллекции «Фенди». Совершенную безвкусицу.

– Учись сосать ему по первому зову, шлюха.

– Может, тогда посоветуете? – с достоинством отвечаю.

– Что-о?

– Курсы минета, конечно.

– Су-ка, – срывается она ко мне, но подруга вовремя хватает ее за руку.

Обращаю внимание на три объемных чемодана, собранных максимум за двадцать минут. Отворачиваюсь к окну и жду, пока они со своими криками и оскорблениями свалят.

План в голове созревает молниеносно. За окнами жизнь бьет ключом. Хочется продлить это состояние и внутри себя.

Вооружившись уверенностью, остаток дня я готовлюсь к приходу домой Хаджаева. После этого скидываю халат и натягиваю трусы с платьем. В сумке нахожу прозрачный блеск для губ, специальную «завивалку» для ресниц и пробник от духов, который мне дали в молле.

Амир появляется в номере ближе к восьми вечера. С первого взгляда замечаю – он снова устал и раздражен. Это проявляется в резкости движений и читается в черных глазах.

– Привет, – здороваюсь благожелательно.

Он бросает пиджак на пуфик и растирает глаза ладонью.

– Почему не улетела? – морщится и вздыхает.

– Завтра утром, Амир.

Складываю руки на груди и переминаюсь с ноги на ногу. Он равнодушно смотрит на меня, кивает и проходит к мини-бару, встроенному в стену. В тишине наливает виски в пузатый стакан и опрокидывает в себя.

– От Рубена новостей не было? – спрашиваю тихо.

– Без понятия. Мне заняться больше нечем?

– Хорошо. Прости.

– Закажи себе поесть, – приказывает, наполняя еще один стакан, и, забрав бутылку с собой, уходит в сторону коридора.

– А вы? – бросаю в спину.

– Я сыт.

Сжимая зубы, смотрю, как он уходит, и жду…

Три, два, один…

– Это че за на хер, блядь?

Закатив глаза, срываюсь за ним.

На пороге зависаю и осматриваю погром в комнате. В центре в огромную кучу свалены костюмы и рубашки вместе с вешалками. Гигантских размеров постель разворочена, кресла и стулья перевернуты, вазы с цветами опрокинуты.

– Ваша девушка приходила. С подругой, – скромно объясняю. – Они так ругались и… вещи забрали.

– Пусть ко всем чертям катится.

Наблюдаю, как Амир кладет руки на пояс и склоняет голову на бок. Его аура одновременно манит и отталкивает своей опасностью.

– Вызови горничную. Срочно. Я спать хочу.

– Да зачем горничная, Амир? – вопреки здравому смыслу просачиваюсь внутрь спальни. – Я сама все быстро уберу.

Каждый раз одергивая короткий подол платья, с воодушевлением принимаюсь поднимать рубашки одну за одной. Сама на Хаджаева мельком поглядываю.