– Пусть гуляет, – киваю, разворачиваясь. – Позвони ей, узнай номер карты и отправь денег.
– Денег? Сколько, Амир?
– Тысячу.
– Долларов?.. – Таня озадаченно уточняет.
– Ну не дирхамов ведь! – отвечаю раздраженно, хлопая дверью.
Оставшееся время до начала переговоров общаюсь с младшим братом.
Расул прекрасно воспитан, но к женщинам у него отношение абсолютно несветское. Работать с ними ему сложно. Вернее, сложно работать с ними наравне.
Около двух часов с помощью господина Рани, моего переводчика и учителя арабского языка, общаемся с оманцами. Они выглядят довольно приветливо. Пожалуй, даже дружественно.
Желание как можно больше сфер жизни скидывать на аутсорсинг докатилось и до них. В данный момент мы обсуждаем постоянную работу с семьей брата Султана Ай Зейна – Его Величеством Асафом.
Помимо важнейших вопросов безопасности и предполетной подготовки, проговариваем остальное, вплоть до униформы стюардесс. Пытаться объяснять арабам, что короткие юбки – это не моя мужская прихоть, а тот же самый вопрос удобства, бесполезно. Поэтому приглашать на работу планируем только стюардов.
– Подготовь учредительные документы с визой нотариуса, – отдаю последние указания Тане.
– Уже все готово, Амир.
– И юристов напряги, чтоб не затягивали.
– Хорошо.
– А еще в банк позвони – узнай, нужен ли валютный контроль? Сколько стоит?
– Иди уже, – вздыхает секретарь.
Как это часто бывает после успешных переговоров, адреналин в крови все еще долбит, но я всячески гашу его напускным спокойствием и тем, что считаю до ста. Потом кричу в «Роллс-Ройсе» от бесконечного удовлетворения собственным делом.
Знал ли маленький дагестанский мальчик, каждую ночь засыпающий в далеком горном ауле, что будет общаться с первыми лицами государств?
Гоняя в голове эту мысль, добираюсь до отеля.
Холл. Лифт. Коридор. Провожу картой по электронному замку.
В гостиной свет приглушен, да и вообще странно тихо.
Прислушавшись, улавливаю звуки льющейся воды из гостевого душа.
Сегодняшний успех вперемешку с бьющим изнутри фонтаном энтузиазма сам несет мои ноги к мини-бару, но я тут же убираю руку от бутылки с виски.
Ну на хер.
Покидаю гостиную. Включаю свет в комнате и, расстегнув рубашку, усаживаюсь на край кровати.
Активно растираю лицо. Усталость накатывает.
Робкий стук в дверь раздражает.
– Да, – отвечаю твердо.
– Я хочу поговорить.
– Заходи.
Первое, что вижу: тончайшие лямки шелковой ночной сорочки на хрупких плечах и ноги длиннющие. В штанах становится теснее, а в голове, наоборот, – пусто.
Молча наблюдаю, как Злата просачивается внутрь комнаты и мягкими шажочками приближается ко мне.
На ее лице – пиздец! – больше нет самоуверенности и придурковатости. Зато там есть… покорность и пухлые губищи, отполировавшие мой член прошлой ночью.
Смотрю в чуть раскосые карие глаза. Девушка скромно улыбается. Одергивает сорочку и поправляет лямку на плече. Наверняка замечает мой интерес. Но не пугается. Еще активнее лыбится и подбирается ближе.
– Почему не уехала? – спрашивает Амир.
Плавно веду плечами. Так, что ночная сорочка стремительно падает к ногам. Обнаженное тело тут же обдает колючим воздухом. Холодным и сухим от кондиционера.
– Блядь…
Хаджаев резко поднимается с кровати и останавливается в шаге от меня. Я, как одинокая тростинка на ветру, колышусь и дрожу.
Мужская грудь, покрытая страшными татуировками, еще пугает, но не так сильно. Я отчего-то решила, что самое ужасное уже случилось. Что в сексе может быть хуже того, что он сделал со мной вчера? Ничего хуже и ничего унизительнее быть не может, я уверена.
