Под холодным светом лампы на столе лежал… Семен Семенович. Он был не трезв, но не настолько, чтобы упасть и рассечь бровь. Стас выдохнул, все было поправимо. Он приготовился шить.
– Доктор, тесть ваш поступил без сознания, – тронула его за рукав пожилая санитарка. Стас благодарно кивнул. Он и сам заметил странную бледность пациента, наложил давящую повязку на бровь, стал мерить давление. Оно было критически низким.
Из операционной Стас вышел почти через час. В коридоре его ждали Анжела Карповна и Алла.
– Алла, ты здесь зачем? – Стас действительно не понимал, какого черта эта женщина (теща тоже была не трезва) притащила сюда его беременную жену.
– Как же ей не сказать, Стасечка. Это ж батя ее почти, – Анжела Карповна театрально промокнула глаза. – Как он там, горемыка?
– Что вы пили? – строго спросил Стас.
– Да не пили мы. Ну, немного совсем пили, – начала оправдываться теща.
– Я не спросил сколько. Я спросил, что пили, – и пояснил подоспевшей старшей медсестре. – Семенович у нас закаленный. От обычной дозы так бы не поплохело. Резко упало давление, обморок. Да и не пьян он. Так, слегка. Придется искать причину в другом. Например, водка паленая была.
– Да где ж паленая? Хорошая была водка, импортная. Очень хорошая. Стрелковский паленую ни в жисть не возьмет. Он же спортсмен, – вдруг глаза тещи округлились. – Стасечка, так это ж он тебя отравить хотел, Стрелковский! А Семен наш на себя это принял.
Анжела Карповна тоненько завыла и вдруг замерла, прислушиваясь к себе.
– Стасечка, ох, плохо… – закрыв глаза платком, она оперлась на стену и стала понемногу сползать на пол. Она была мастером наиграть, но это не было похоже на ее привычную театральщину, и Стас действительно испугался.
– Носилки! – крикнул он, подхватив тещу под мышки. Подняв глаза, он увидел мертвенно-бледное лицо жены. Их взгляды встретились.
– Мамочка… – прошептала Алла и присела. У нее начались схватки.
В коридоре забегали и засуетились. Младшего медперсонала хватало, благо была пересменка. На шум прибежал предсказуемо удивленный и паникующий водитель Саша. Ему Стас тоже дал задание. Он четко раздавал распоряжения: подготовить операционную, систему капельниц, забрать анализы и измерить давление. Убедился, что суета стала упорядоченной и направленной на нужный результат, прикинул, что у него есть пара минут, сменить забрызганный кровью халат и сообразить, в какой очередности решать проблемы.
По сути, дело было даже не в халате. Сосредотачиваться он любил наедине с собой. И эти минуты в кабинете были своего рода ритуалом. Выходя, он бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Оттуда на него глянул человек, с глубокой растерянностью в усталых глазах. Что ж, выбора не было. Жизнь опять приняла решение за него. Он вздохнул, покидая уютный кабинет, будто в холодную воду прыгнул, вышел в коридор.
Алла лежала на столе, вокруг нее суетились две медсестры и педиатр. Стас глянул на перекошенное от боли лицо жены с крупными каплями пота на лбу. И чуть не захлебнулся от внезапного прилива нежности к ней. Конечно, он ее любил. Как вообще можно было в этом сомневаться. Но время было не для просветлений. Осмотрев ее, он понял, роды будут стремительными. «И такой опыт у меня тоже был», – пронеслось в проясненном адреналином мозгу. И где-то в тайном его закутке серой тенью мелькнула мысль: «Но не со своим ребенком, и не с тем, что мне придется увидеть».
