– Там все проще, – ответил Станислав. – Была у нас в городе одна малоизвестная певичка. По слухам, решила свести счеты с жизнью и попросила Терентьева подсобить.
– Каким же образом?
– Он столкнул ее с моста в речку. Девчонка упала в воду и захлебнулась. Через пару дней ее выловили.
– Это здесь было, в городе?
– Нет, под поселком. Километров двадцать пять отсюда.
– А как ее звали, эту певичку?
– Кира Лифанова.
– Лифанова, Лифанова… – Начальник слегка нахмурился. – Где-то я слышал эту фамилию. Правда, не в контексте с убийством. Говорите, певица?
– Да, из рокеров.
– Ну да, у них там много всяких певцов да музыкантов. Андеграунд, поди?
– Вроде того.
– Все ясно. В общем, товарищи опера, работайте. И ты прав, Лев Иванович: если этот ваш Терентьев соврал, это быстро всплывет. Но если найдутся доказательства, что он причастен к гибели этой рок-певицы, то за это привлекут.
Когда напарники уже выходили из кабинета, генерал их окликнул. Они обернулись.
– Вспомнил, где я слышал фамилию, – пояснил Орлов. – У соседей дочка фанатеет от рок-музыки. От нее и слышал. Или от ее родителей.
Друзья переглянулись, усмехнулись и вышли. Лев Иванович повернулся к Крячко:
– Иди, наверно, карауль звонок от Жени, а я попробую разузнать про Киру.
– Заметано, – кивнул Стас. – Тем более что он мне уже позвонил, пока мы у начальника сидели.
Выяснить про историю смерти Киры Лифановой оказалось не таким уж сложным делом. Следователь, которая ей занималась, давно знала Гурова, поэтому охотно рассказала ему по телефону подробности.
– Там не явный криминал, – пояснила она. – По крайней мере, ничего такого не всплыло, пока я с этой девицей ковырялась.
– Самоубийство? – уточнил сыщик.
– Скорее всего. Следов насилия или каких-то прижизненных отметин и травм на трупе не нашли. Девчонка свалилась в речку и захлебнулась. Были, конечно, следы от удара об воду, но это, сами понимаете, Лев Иваныч, не насилие.
– Ну еще бы. А выяснили, почему она это сделала?
– Я беседовала с ребятишками из ее компании. Они сказали, что девочка была в долгой депрессии. Мол, творческий кризис и все такое прочее. Тем более молоденькая, двадцать два ей было.
– Да, в этом возрасте все невзгоды кажутся чуть ли не катастрофой.
– Вот именно. Правда, эти принеформаленные ребятишки таких теорий нагородили, что хоть стой, хоть падай, одна хлеще другой. Хоть многотомный роман пиши.
– Типа инопланетян или барабашек? – не удержался от усмешки Лев Иванович.
– Да, нечто вроде, с сильным уклоном в мистику. А чего это вы вдруг заинтересовались этим делом? Если не секрет, конечно.
– Не секрет, Катюш. Просто мы тут расследуем одно убийство, и один товарищ в нем признался. И не только в нем, но и в убийстве этой Лифановой пять лет назад.
– Но… – понимающим тоном произнесла следователь Катя и сделала многозначительную паузу.
– Но дело в том, что этот якобы убийца, как бы тебе сказать…
– Псих, – подсказала собеседница.
– Наркоман бывший. А может, и не бывший.
– Да, и такое может быть, – согласилась Катя. – Не сегодня завтра признается еще и в покушении на Ленина вместе с Фанни Каплан.
– Я бы не удивился.
– Я тоже. Каких только не повидала чудачков за свои годы работы.
– И не говори. Просто потерпевшую знал, вот и навоображал невесть что, непонятно только зачем.
– Ой, Лев Иванович, да кто их разберет, этих обдолбышей? У них вечно то Меркурий во втором доме, то черти по углам бегают.
