В углу горел камин, бросая отсветы красно-оранжевого пламени на полутемную комнату.
Стол, полка книг, экран стандартного телефона, визор и терминал.
Коллекция холодного оружия – мечей с рукоятками под маленькую женскую руку, копий, арбалетов. Латы и кольчуги, от маленьких, на ребенка, до тех, которые вполне могли подойти взрослой Нике. Кассета с чипами журналов пятилетней давности, несколько детских рисунков на стенах. Старинная картина в массивной резной раме.
Капитан подошел ближе. На ней была изображена красивая молодая женщина в униформе “дикой кошки” с мечом за спиной и маленьким пулевым автоматом на ремне, перекинутом через плечо. На запястьях были закреплены кожаные чехлы с плотно уложенными отравленными метательными стрелками. На широком поясе, стягивающем тонкую талию древней амазонки, висели кинжал и кобура с пистолетом.
Ника встала рядом, захватив ладонями волосы, делая “конский хвост”.
– Что скажешь? – спросила она. – Правда, я похожа на нее?
Джек внимательно сравнил зеленоглазую “дикую кошку” с медно-красными волосами и светловолосую Нику. Действительно, глаза, очертания скул, подбородка и овал лица практически не отличались.
– Поразительное сходство. А кто это? – Джек вопросительно взглянул на девушку.
Та смутилась от удовольствия.
– Она жила давным-давно. Ее звали Рогнеда.
– Неужели та самая?
– Рогнеда Громова, дочь князя Ивана Васильевича, Светлейшая ордена Великой Матери, подруга и любовница Самого Почитаемого и Проклинаемого, Князя Князей, Джихана Цареградского. Моя прапрабабушка. – Закончив перечисление этих титулов, девушка совсем засмущалась, покраснела и опустила глаза.
– Вот это да… – Джек осторожно прикоснулся к ней, повернул в одну и другую сторону, разглядывая девушку. – В голове не укладывается. Княжна… Громова… Наследница по прямой… Признаться, даже не предполагал. Мало ли в Обитаемом Пространстве князей Громовых.
– Вот так, – Ника взглянула на Эндфилда, закинула ему руки на шею и прижалась к нему. – Не бойся. Я отнюдь не музейный экспонат, – сказала она, целуя Джека. – Ну ты, мать, даешь, – шутливо сказал Капитан.
– Да уж, – девушка выскользнула из его рук, – пойдем дальше.
Они вышли в коридор.
– А почему ты живешь в комнате для гостей? – спросил Джек.
– По правде говоря, мне там не по себе, в детской. Я уже такая большая и взрослая. Изменились привычки и запросы. А тут уголок детства. В доме много свободных комнат. Кстати, ты заметил, я почти полностью скопировала обстановку. А здесь будет жить моя дочь или мой сын, если, конечно, у меня появятся дети… И, разумеется, останется этот дом.
– Будет, – твердо пообещал Эндфилд. – Дом будет точно.
Ника прижалась к нему, взъерошила ему волосы.
– Хвастунишка, – в глазах и голосе девушки, несмотря на шутливый тон, мелькнула тревога перед неизвестным будущим.
– Джек, а ты любишь детей?
– Если честно – не знаю.
– Я бы родила тебе мальчика, которого ты научил быть таким же сильным, как ты, или девочку, маленькую Нику, которая, когда я состарюсь, напоминала бы тебе, какая я была красивая.
– Что ты говоришь, – Джек с ужасом посмотрел на нее, остро осознав, что пройдет сто пятьдесят, сто семьдесят лет и милое лицо Ники пересекут морщины, глаза потеряют блеск, тело – гибкость. Патриции живут долго, но и они не в силах без конца сопротивляться времени, несмотря на все достижения медицины. – Я бы хотел, чтобы ты была вечно молодой. Не хочу даже представлять тебя старой.
