Поколение женщин «всесамамогу», будто одни Магазинчиковы такие. Хотя согласен, эти прямо особенные. Особенно младшая Магазин, она еще со школы с миром в голове не живет и вечно во что-то ввязывается. Хотя Виолетта нам регулярно рассказывает о жизни своей дочери, толком не знаю, как там дела у нее. Не виделись, сколько? Лет пять, наверное, с последней встречи выпускников.
Пожимаю плечами, усмехаясь.
— Теперь понимаешь, почему мне так сложно с невестой? — говорю, едва отец успокаивается, беря себя в руки после секундной вспышки недовольства своей женщиной. — В отличие от тебя, мне драйва не хочется. Чего поскромнее бы.
— Иногда, Амир, все не так, как кажется, — хмыкает он. Раздается стук и в приоткрытой щели появляется темноволосая голова папиной секретарши Марины. Девушка окидывает нас заинтересованным взором, будто чуя сенсацию, о которой можно будет растрепать коллегам в обед и произносит:
— Давид Джумберович, там японцы приехали со своим сакэ, — отец хлопает в ладоши, потирая руки с довольным видом, хищно оглядываясь.
— Отлично. Марина, проводи их в мой кабинет. Сейчас посмотрим, что они там за договор нам привезли, — улыбается, поднимаясь из-за стола, бросая на меня торжествующий взор. — Пойдешь?
— Пять бутылок договора, — предупреждает Марина, отчего отец чешет подбородок, на котором уже проступает темная щетина. — Васю звать?
Переглядываюсь с отцом, посмотрев на ждущую девушку и вскидываю бровь:
— А Вася уже отошел от вчерашних переговоров с французами?
— Это же Водянов, — отмахивается папа, спешно хватая со стола свой смартфон и ежедневник с ручкой. — Ему никакой алкоголь ни по чем.
Вот это тоже верно. Наш главный технолог-дегустатор — самый пьющий человек на заводе, у которого печень проспиртована, а вся жизнь существует на дне стакана. Для нас, не особо поощряющих алкоголь в таких масштабах, уж тем более на работе, Василий Григорьевич само спасение. Когда у вас винно-водочная продукция, вольно-невольно приходит пора дегустации, особенно, если выводить новый продукт на рынок. Вот тогда и нужен подобный человек. Вася может по одной пробке от шампанского назвать дату производства, а по запаху определить паленая водка в бутылке или нет.
Но что самое важное — его абсолютно не берет алкоголь. Вообще. Тут папа совершенно прав.
— Тогда, я за Васей в лабораторию позвоню, — Марина исчезает, а отец поворачивается мою в сторону, оглядывая с ног до головы. Поправляя темный пиджак, разглаживая несуществующие складки и на лице изображаю самую приветливую из своих улыбок.
— Ты по-японски хоть слово помнишь?
— Нет, но, когда нам мешали такие мелочи? — фыркаю отмахиваясь. — Сейчас примем их как положено, сами заговорят по-русски. После пятой стопки.
— Главное, чтобы их наши ребята матерным частушкам не научили, — задумчиво пожевал губу отец, спеша покинуть помещение. — А то в прошлый раз господин Марчелло в трубку рыдал, они же начисто итальянский забыли.
И кто-то еще удивляется, почему наш завод умеет такой огромный успех среди иностранных партнеров. У нас же самые лучшие вина, вся остальная продукция на высшем уровне, а прием такой, что налоговая служба больше всех любит к нам ездить с проверками. Они бы каждый месяц мотались, однако боятся спиться.
— Давай. Иди. Сейчас подойду, — махаю отцу рукой, стоит ему двинуться по длинному коридору к лифтам, а сам отвечаю на поступивший звонок. Номер высветившийся на экране греет душу, стоит мне только ответить, на том конце раздается довольный мурлыкающий женский голос:
