Некоторое время он не выговаривает ни слова, молча устремляя взгляд в лобовое стекло.
– Что ты им наговорила? – хмуро спрашивает он, продолжая смотреть вдаль. Этот вопрос несколько минут застывает в его глазах, прежде чем он проговаривает его вслух.
– Ничего.
Он удивленно приподнимает брови, одной рукой упираясь об огромный руль, другой облокачиваясь об открытое автобусное окно.
– Тебе лучше держаться от них подальше, – через какой-то промежуток времени заключает Рон. – Они должны привыкнуть к твоему… к тебе, – на последнем слове он запинается. – Они хорошие ребята, но, когда дело касается муз… то есть, тех зомбаков, которые пытаются сожрать нас – они звереют, – парень делает паузу, продолжая глядеть в лобовое стекло. – Они остынут, это я тебе гарантирую. Может быть, даже извинятся перед тобой. Я надеюсь, ты их… простишь, ты ведь тоже их отдубасила как-никак.
– Мне все равно, – произношу я, оглядывая улицу перед собой.
– То есть, на тебя напали два здоровых парня, связали тебе руки, угрожали пистолетом, били по лицу, а тебе… плевать? – удивляется он.
– Да, мне совершенно все равно, – отчеканиваю я. – Все это лишь небольшие последствия моей миссии.
– Миссии… – повторяет он, будто пробуя новое слово на вкус.
– Где мой комбинезон? – спрашиваю я без единой интонации в голосе. – Для выполнения задания мне нужен мой комбинезон.
– Что они сделали с Евой? – задает встречный вопрос Рон.
Он желает сменить тему, посредством игнорирования моих вопросов. Типичная тактика зараженного – отвечать вопросом на вопрос.
– Мне нужен комбинезон, – повторяю я, не желая отступать назад.
– Согласен, глупый вопрос. Когда мы узнали, что рейдеры забрали Еву – сразу же мысленно похоронили ее, – спокойно проговаривает повстанец, запуская руку в волосы. Этот жест с легкостью выдает волнение инфицированного. – Я искал ее в каждой попавшейся музе, прежде чем застрелить их, но никак не мог предположить, что они вернут ее… то есть, тебя в наш сектор.
– Где мой комбинезон? – вновь задаю вопрос я.
– То есть, следуя их логике, увидев тебя живую, мы убедимся, что корпорация зла не лжет, и с чистой совестью отправимся на оздоровление? С их стороны глупо полагать, что мы так просто сдадимся, не считаешь?
– Я хочу знать, где находится мой комбинезон, – упорно повторяю я, направляя взгляд в его сторону.
Уголок его губ слегка приподнимается вверх, затем лицо вновь приобретает непоколебимую стальную решимость. Моя реакция явно забавляет его.
– Тебя действительно не раздражает, что я игнорирую тебя? – спрашивает он, прозрачно-серые глаза с неподдельным интересом направлены в мою сторону. Впервые за последние несколько часов.
Он явно ставит эксперименты надо мной.
Нет, совсем не так. Он ставит эксперименты над обновленной Евой Финч, которая, безусловно, пугает и настораживает его и, скорее всего, он пытается изучить меня.
Но этому не бывать, потому как я не позволю никому из группировки приблизиться ко мне.
– Нет, я просто хочу знать…
– Я уничтожил его, – невозмутимо сообщает он, вновь устремляя взгляд вдаль.
– Хорошо, – отчеканиваю я, открывая дверь автобуса. – Я немедленно пойду в научный центр корпорации, уверена, они выдадут мне еще один.
– Стой! – восклицает он. – Сядь на место.
Я замираю, наблюдая, как Рон несколько раз проводит рукой по волосам, его взгляд оживленно блуждает по улице – первые признаки нервозного состояния. Первые признаки инфицированного человека.
