– Ничего плохого?! Да вся улица слышала, как она кричала! Пошли в милицию, сволочь!
Жан опять взглянул на молчавшую Нелю – она горько всхлипывала.
– Я ничего не делал, господа. Я иностранец.
– Иностранец? – они переглянулись. – Что ж тебе там своих баб мало, что ты же наших бросаешься? У нас закон один для всех – иностранцам тоже нельзя женщин насиловать. Пошли в милицию!
Жан побледнел – он представил себе лицо отца, когда ему скажут о том, что его сын… Тот из парней, что пониже, миролюбиво заметил:
– Ладно, может, пожалеть его для первого раза? Мы не садисты, вообще-то, понимаешь? У тебя деньги есть?
– Что?
– Деньги, говорю. Должен же ты человеку за обиду заплатить – он ждёт жену домой, понимаешь, а ты тут на неё накинулся. Часы тоже можешь дать, курточку. Или хочешь с ментами разбираться? Весь квартал слышал, как она кричала.
Жан опять взглянул на Нелю, но она совершенно спокойно заметила:
– Отдай им, что они хотят, они всё равно не отвяжутся. Низкорослый уже потянул с плеч Жана куртку.
– Давай! И ещё скажи спасибо, что легко отделался.
Молодой француз уже понял, что его заманили в ловушку.
Круто развернувшись, он ударом в челюсть сбил с ног державшего его парня. Высокий сперва оторопел, но через мгновение они вдвоём с приятелем бросились на Жана. Тот уже не чувствовал ни страха, ни замешательства, его захлестнула обида за то, как с ним обошлись в этом городе – в Ленинграде, которым всегда грезил отец. Инстинктивно делая то, чему его учили на занятиях карате, он ответил ударом и неожиданно раздался хруст – тот, что был пониже, с воем рухнул на землю, схватившись за ногу. Высокий с испуганным видом растерянно попятился к стене, и неожиданно в его ладони возник нож. Жана это не испугало – ему после первых же ударов стало понятно, что его противники не владеют даже элементарными приемами.
Низкорослый стонал, лежа на земле, и явно был надолго выведен из строя, поэтому, не обращая него больше внимания, Жан двинулся на высокого. Он напряженно следил за неуклюже выставленной вперед дрожащей рукой с ножом, поэтому не обратил внимания на слабый шорох за спиной. И зря – от тяжёлого удара по затылку перед глазами Жана поплыли искры, и сознание начало меркнуть. Падая вперёд, он всей тяжестью напоролся на выставленный нож, ахнул, уже по инерции взмахнув рукой, а потом тяжело рухнул на землю. Неля взвизгнула и схватила высокого за руку:
– Бежим!
Вне себя от ужаса они кинулись прочь. Их корчившийся на земле приятель со сломанной ногой понял, что придётся рассчитывать только на самого себя. Сдерживая стоны боли, он быстро пополз в сторону – подальше от того места, где лежало плавающее в крови тело молодого француза.
Суббота в подмосковном Подольске – день торжественных бракосочетаний. Юрий Кауфман стоял возле стены и смотрел на юную, пару, ставившую подписи в книге регистрации браков. Невеста, расписавшись, нежно взглянула на жениха и улыбнулась. Её глаза, сиявшие на фоне обрамлявших лицо пышных пепельных волос, внезапно показались Юрию тёмными звёздами, и сердце его дрогнуло от невыносимой боли. Он думал: «Интересно, рассказала она Сашке про меня? Скорей всего, он не станет её расспрашивать – всегда раньше кричал на каждом углу, что ему безразлично, будет ли его жена девственницей. Но она… Наташка… Будет гладить его лицо как раньше мое, целовать в уголки губ – она всегда такая нежная… была».
