Лозунг: «Факт я признаю, но эмоцию чувствовать не буду».
Это происходит, когда человек говорит об эмоциях таким тоном, словно он читает вслух скучную лекцию. Он говорит «я злюсь» или «я боюсь», но в этих словах нет энергии, они сказаны безэмоционально. Есть только название эмоции, но само чувство человек блокирует, не переживает его.
Я долго думал, как показать эту интонацию на бумаге, и, мне кажется, придумал. Представьте, что ваш партнёр вместо тёплого «я тебя люблю» говорит:
– У меня к тебе любовь.
Конечно же, в этой фразе нет ни капли того чувства, о котором говорится. Есть только название, только слово «любовь», но никакого настоящего тепла и нежности эта фраза не передаёт.
Лозунг: «То, что я делаю, недопустимо, поэтому мне срочно нужно найти оправдание своим действиям».
Человек придумывает социально приемлемое красивое объяснение своему действию, скрывая свой настоящий мотив.
«Я бью детей для их же пользы, чтобы они выросли нормальными людьми» вместо «я не умею сдерживать злость».
«Я обязательно сделаю, просто всё время забываю» вместо «на самом деле я не хочу этого делать».
«Так сложились обстоятельства» вместо «я решил сделать так».
«Я просто хочу тебе помочь» вместо «не хочу, чтобы ты был самостоятельным».
Лозунг: «Это слишком тяжёлые эмоции, лучше я переживу их телом в виде симптома».
Подавление эмоций приводит к появлению телесного симптома. Другими словами, человеку проще переживать телесную боль, чем душевную. Механизм соматизации эмоций – это основа психосоматики.13
Вот несколько примеров такой защиты.
У моих клиентов ребёнок болел отитами (воспаление уха) несколько раз в год. Стоило мне один раз посмотреть на их общение, как психосоматическая причина таких частых обострений стала очевидна. Дело в том, что мальчик не мог слышать упрёки, которыми щедро снабжали его родители. Периодически он демонстративно из протеста закрывал уши руками. Когда родители научились общаться с ребёнком без ежеминутных придирок, отиты прошли сами собой.
Наш первенец пошёл в детский сад и через неделю стал кашлять. А когда поправился, мы сказали: завтра пойдём в садик. Он в ту же минуту закашлял снова. Мы спросили его:
– Даня, что твой кашель хочет? Что он говорит?
– Он говорит: «Не трогай мои игрушки!» – закричал сын и начал махать кулаками.
Сразу стало понятно, в чём дело: ребёнок за всю свою жизнь (2,5 года) ни с кем не делился игрушками, никто на них не претендовал, и все игрушки были только его. А в детсадовской группе таких, как он, 25 человек. Хочешь не хочешь, а придётся договариваться и делиться. ОРВИ и ОРЗ не прекращались до тех пор, пока мы не помогли ему адаптироваться к жизни в детском саду.
Будучи студентом, я состоял в общественной организации, руководитель которой жаловался на усталость. Мол, денег никаких от этой должности нет, работы много, а бросить он её никак не может, потому что обещал… Это повторялось изо дня в день. И вот однажды я узнаю, что он сломал ногу и лежит в больнице. Через два месяца он вернулся к нам посвежевший и похорошевший.
Два лыжника пошли в лес зимой и обнаружили совсем свежие следы медведя. Очень быстро, пока шатун не обнаружил их, они постарались прибежать на станцию. До дома доехали без происшествий. Хоть и перепугались, но об этом не говорили, а к вечеру того же дня у обоих случился понос. Так испуг, в котором они боялись признаться друг другу, реализовался через телесный симптом.
