А иначе зачем меня вызвали на ковёр к Царю Царей?
Кабинет Николая Ивановича Кайданова был чем-то похож на кабинет его сына, разве что тут преобладали тёмные тона, хотя света было не меньше. Он активно общался с кем-то по телефону, проверяя лежащие перед ним документы, и я ощутила себя не в своей тарелке.
– Кажется, он занят, – шепнула стоящему рядом Илье. – Может, зайдём попозже?
Он фыркнул и послал мне насмешливый взгляд.
– Это не деловой звонок, сейчас освободится.
И как по волшебству, Николай Иванович кладёт трубку, будто только и ждал этих слов от сына. Он замечает нас, поднимается из-за стола, застёгивая пиджак на пуговицу каким-то отработанным, машинальным жестом, и... широко мне улыбается.
– Ну, здравствуй, Олеся.
От неожиданности я даже опешила и почти разинула рот.
Они что же...
– А ты думала, я тебя не узнаю, Рыбка? – уже откровенно засмеялся Илья, потрепав меня по голове. – Или наоборот надеялась на это?
И прежде так делать любил, а меня это вечно злило, но почему-то не сегодня. Хотя вот прозвище моё спокойствие пошатнуло: в присутствии Ильи я всегда забывала, как пользоваться языком, и потому чаще молчала, за что и прослыла Рыбкой. Сдаётся мне, он прекрасно знал, что меня в его присутствии клинит, вот только делать с этим ничего не спешил.
– Как же ты выросла! – Николай Иванович подошёл ближе и, некрепко прихватив меня за плечи, как-то по-семейному тепло обнял. – Не думал, что мы вот так встретимся! Как поживают Надя и Тамара Степановна?
Вот! Вот, как надо отзываться о людях, которые тебе дороги! Хоть они и были просто соседями, дядя Коля всегда был с моей мамой и бабушкой вежлив и помогал по мере необходимости, а не упрекал в плохом воспитании дочери или угрожал! Кое-кому стоило бы у него поучиться уважению, а уж потом предъявлять претензии за неподобающее отношение, которое он, между прочим, заслужил...
Вспоминать об ушедших сейчас уже было не так больно, так что я даже смогла улыбнуться, пусть и печально.
– Мама умерла через год после вашего переезда, а бабушка скончалась почти четыре года назад. Теперь они обе в лучшем мире, и я почти уверена, что бабушка с того света ворчит на меня за то, в какую свалку я превратила её квартиру.
Увы, мою шутку мужчины не оценили – только переглянулись и сочувственно вздохнули.
– Мне очень жаль... – искренне произнёс Кайданов-старший, в то время как Илья участливо погладил меня по плечу. – Если тебе что-то будет нужно...
– Я привыкла сама о себе заботиться, – немного резковато отказалась, потому что терпеть не могу чьей-либо жалости и подачек, и тут же прикусила язык. – Но спасибо.
– Ты ничуть не изменилась, странно, что я не узнал тебя в первую встречу, – склонил голову набок Кайданов-младший. – А вот отец сразу твоё имя и фамилию вспомнил, мне даже стыдно.
Ну, всё, меня смутило окончательно.
7. ~6~
Из кабинета Николая Ивановича я уходила в смешанных чувствах – всё-таки, давно со мной не случалось эмоциональных встрясок. Правда, после разговора с отцом она тоже была, но если донора биологического материала хотелось послать, не обременяя себя цензурой, то здесь всё совсем по-другому. Даже несмотря на подколы Ильи в прошлом я к нему относилась положительно – даже всё ещё чувствовала себя влюблённой младшеклассницей, – а уж про его семью и говорить нечего. Всё-таки жизнь умеет показывать, кто в твоём окружении «свои», а кто «чужой».
