– Москаль, ты правда думаешь, что я настолько тебе доверяю? – хохотнув, уточняет дед.
– Тут массаж спины есть, – соблазняет его парень.
Хм. Помнит, что у того проблемы со спиной имеются. Приятно.
– Давайте, залезайте. Вам понравится.
– Гробовозка, – кряхтит дед. – Египетская сила, – таращится на белоснежный кожаный салон. – Бахилы больничные надевать, что ли?
– Не выдумывайте, садитесь.
– Ох и понторез!
– Да в чём понт? Это отцовская.
– Ты давно-то права получил? Купил небось? – дед устраивается в кресле пассажира. Ну уж там ему точно удобнее, чем в электричке.
– Обижаете, сам сдал и теорию, и практику. С первого раза, между прочим.
– Ну-ну. Сделаю вид, что поверил. Одного прошу, не намотайся на столб, – крестится трижды.
– Он за рулём с тринадцати лет. Не очкуйте, – успокаивает его Лёха.
– Так и шо? Это не гарантия.
– Девчонки, залезайте, – Богдан открывает нам дверцу.
– А что стало с твоей машиной? – не могу не спросить. Воспоминания о том дне не дают покоя. – Надеюсь, её удалось починить?
– Да. Она на покраске, Оль, в сервисном центре. Будет почти как новая.
– Понятно, – осторожно забираюсь в салон.
– Не смей, слышишь? Оля, помоги!
Оборачиваюсь. Наблюдаю увлекательную картину. Галдин поймал Сеньку и засовывает снежок ей за пазуху.
– Ааааа! Дурак! Мне холодно! – вопит та.
– Прочувствовала теперь?
– Придурок, бррр!
– Поехали уже, ребят, – обращается к ним Богдан, занимая водительское место.
Пару минут спустя все наконец оказываются в машине, и мы уезжаем с вокзала.
– Чё там мои предки? Угомонились? – расстёгивая куртку, интересуется Сенька.
– Вроде да.
– Пьют?
– Не знаю, Сень, – намеренно лгу и деду наказала. – Видела их крайний раз, когда приходили к нам домой, тебя искать после исчезновения.
– А не надо меня искать. К ним я не вернусь, теперь уж точно.
– Как ты тут? – стаскивая шапку, понижаю голос, чтобы разговор стал более интимным.
– Нормально. Уже привыкла даже.
– Нестрашно тебе было? Это же столица.
– И чё? Страшно было в Загадаево, Оль. Вот, к примеру, когда батя на меня набросился…
– Олён, кто-то тискает меня за кости! – доносится с переднего сиденья. – Грёбушки-воробушки!
Парни смеются и расспрашивают деда об ощущениях, а я, пользуясь случаем, продолжаю.
– С Галдиным как? – шепчу тихонько. Так, чтобы сидящий впереди Алексей нас не услышал.
– Он душка, – Сенька расплывается в улыбке. – Только чур не передавай ему мои слова.
– Поладили значит?
– Да вообще как-то сразу. Это он только с виду эдакий страшный, татуированный плохиш. Всё у нас пучком. Не волнуйся за меня, Зай.
– Всё равно не представляю. Взрослый парень, и вы живёте вместе, – бормочу я растерянно.
– Ну и чё? – пожимает подруга плечом. – Он не маньяк и не психопат. Поживу, пока разрешает. Потом съеду куда-нибудь.
– Куда?
– Ой да комнату сниму. Разберёмся! Ты давай про себя расскажи. Что там Авдеев? Назад не просится?
– Нет, зачем? Он теперь с Кэт.
– Ты щас серьёзно? – скептически выгибает бровь.
– В его телефоне она записана как «Моя сладкая Кэт».
– Пффф. Богданыч, у тебя есть тут пакеты? – осведомляется Сенька громко.
– Укачивает? – парень отрывает взгляд от дороги и поворачивается к нам.
– Блевану щас. Олин бывший парень променял её на местную путану.
– Сеня! – шикаю на неё и кручу пальцем у виска.
– Прости, но я всегда говорила, что этот твой Никита ни о чём. Придурок.
– Ты зачем при всех? Прикуси язык, – отворачиваясь к окну, прошу обиженно.
