Баснословная роскошь дворца ослепляла: величественные порталы были отделаны хитроумным орнаментом работы старых халдейских мастеров; исполинские фигуры крылатых львов охраняли входы; гранитные, бронзовые, медные, каменные статуи высокомерно застыли у стен; просторные входы во внутренние покои были завешены тяжелыми портьерами из плотных дорогих тканей; полы были устланы коврами работы самых искусных ковровщиков, такими пушистыми, словно человек ступал по травянистым лугам Месопотамии; лабиринты коридоров и внутренних дворов были обсажены пальмами, ароматным кустарником, завезенными из далеких стран; поражали воображение фонтаны самых причудливых форм.
Цветы из золота украшали необычайных силуэтов вазы, с золотой отделкой; из золота была мебель для сидения; золотые чаши для напитков; золотые светильники при входе; золото на сандалиях и поясах; из золота рукоятки кинжалов и ножны для мечей; золотом затканы одежды; золотой пудрой посыпаны волосы – и вся жизнь оправлена в золото.
Нервное ожидание царило в это утро и во дворцах высших сановников и военачальников, которые облачались в парадные одежды, в самое дорогое и красивое, что у них было. К одеждам прикалывались знаки царских отличий, полученные за собственные дела или унаследованные от предков. Затверживались речи, заготовленные к военному совету и заблаговременно нанесенные на восковые таблички.
Каждый втайне надеялся, что именно его слово произведет на всех самое сильное впечатление. Каждый уповал только на собственное могущество, основанное на золоте, на свой разум, ослепленный блеском золота.
Дворец постепенно заполняли высшие сановники, военачальники. У входа то и дело останавливались паланкины, один роскошнее другого. По всем внутренним дворикам и галереям распространялось благоухание нарда, которым были умащены тела придворных. Одежды сверкали драгоценными камнями.
А в это время слуги начали облачать царя в тяжелые царские одежды. На пурпурного цвета нижнее одеяние с рукавами до запястий, во всю длину которого, от шеи до подола, тянулась широкая белая полоса, был накинут кандис. Под цвет одежды были и штаны. Массивные золотые оплечья, пояс, украшенный многочисленными драгоценными камнями, браслеты дополняли наряд. Отделанные золотыми пластинами башмаки на толстой подошве увеличивали рост царя.
Наконец на голову воздвигли высокую тиару с диадемой.
В таком облачении, с золотым скипетром в виде посоха в руке и с завитой по ассирийской моде бородой, посыпанной золотой пудрой, персидский царь Дарий Третий Кодоман и отправился на военный совет в тронный зал в сопровождении опахалоносцев и телохранителей.
Едва царь со свитой вступил в тронный зал, военачальники и члены государственного совета низко поклонились царю, скрестив руки на груди. Из благоговения к царскому сану руки всех присутствующих были закрыты рукавами одежды.
Среди придворных особо выделялись маги, одетые в белые одежды. Только верховный маг, подобно царю, был облачен в пурпурную мантию.
Царь поднялся по золотым ступеням к трону, около которого с обеих сторон возлежали любимцы царя – гепарды. Телохранители и опахалоносцы расположились на площадке рядом с троном. Самый трон покоился на золотых львиных лапах, а золотой лев, вытянутый во весь рост, передними лапами обхватывал сзади очень высокую спинку трона, который, несмотря на свою высоту, был установлен еще и на подставке.
