У меня не было сомнений, что девушка ни в чём не виновата. Лохматая, в изорванном платье нищенки, с перепачканным сажей лицом, она насмешливо разглядывала собравшуюся толпу. Я не слышала, как зачитывали приговор. Мне кажется, никто не слышал. Люди толкались, бросали камни, выкрикивали проклятия. Толпа была охвачена безумием. Мне едва хватало выдержки, чтобы продолжать стоять на площади, натягивая на лицо капюшон плаща.
Сдался он мне, этот гадкий Корр! Почему я постоянно думаю о нём? Какое мне дело до его души и всего остального? В конце концов, у него есть жена или кто там ему эта девица… Чёрт! Когда я вспоминала о хрупкой девушке на приёме у губернатора, картинка в голове рассыпалась. Что-то было не так, и я хотела бы разгадать — что. Тем более Гильдия собирает сведения о Корре, и если я что-нибудь накопаю, это будет полезно не только мне.
Похоже, Арио неплохо вправил мне мозги. Я даже выпрямилась и отвела с глаз край капюшона.
— Я тоже буду следить за тобой, Лекс Корр, — неслышно прошептала я.
И тогда Корр чуть повернул голову и посмотрел прямо на меня. Словно на площади не было ни ведьмы, ни толпы. Только я, неприметная Нальси Фогель в сером плащике, и он — великий инквизитор Орхилла. Один миг, показавшийся мне вечностью. Я хотела бежать, но не могла. Хотела отвернуться, но его взгляд парализовал меня, как паучий яд.
Потом всё закончилось. Лекс Корр взмахнул рукой. Толпа возмущённо загудела, заорала. Я не могла понять, что происходит, пока не осознала: костёр запылал магическим пламенем. Белым огнём, вмиг уничтожающим тёмное колдовство. Не было ни душераздирающих воплей ведьмы, ни отвратительного запаха горящего мяса. Тело приговорённой распалось клочьями чёрного тумана, и через несколько минут у столба остались лишь чистые белые кости.
***
Три дня прошло без происшествий. Я жила эти дни неприметной жизнью Нальси, наводила косметические иллюзии на своих престарелых клиенток, прибиралась в доме, ходила в лавку за продуктами. К заметке, вырезанной из газеты Арио, добавились новые.
Кто-то возмущался недостаточно зрелищной казнью, кто-то, напротив, утверждал, что именно так и выглядит правосудие — бесстрастный белый огонь, очищающий душу приговорённого. К одной из статей прилагался портрет Александра Корра.
— Ну вот, теперь заведу на тебя папку с делом, — пообещала я портрету, доставая ножницы.
Это была, конечно, игра, но я привыкла играть. Что ещё мне оставалось, если я не могла убежать ни от Золотой Гильдии, ни от инквизитора, ни от самой себя?
Вечером третьего дня в дверь настойчиво постучали, и я вздрогнула. У Нальси не бывало гостей. Кто бы это мог быть? Соседи? Я осторожно отодвинула засов, и мне под ноги упал конверт.
Ни имени, ни адреса. Выглянув, я посмотрела на пустую улицу, а после вернулась за стол к зажжённому светильнику и вскрыла послание. В моих руках оказался квадратик мелованной бумаги с серебряным знаком Инквизиции в правом верхнем углу. Через мгновение начали проявляться аккуратно выведенные острым пером слова.
«Академия, у входа на факультет Колдовства, завтра в полдень. А.К.»
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
