Загадки истории. Факты. Открытия. Люди - страница 59

Полковник Чернышев, приняв от попа бумагу, быстро пробежал ее глазами, потом прочитал вслух, с досадой сказал:

– Как видите, господа офицеры, умно писано! Не нам, а мужичью, склонному к бунтарству. – И к попу, уверовав, что перед ним не воровской подлазчик: – Скажи, батюшка, велика ли воинская сила тех воров? И какое оружие при них?

Поп Степанов порадовал: кроме читки указа вора-самозванца, пока ничего не сделано к усилению тех ватаг. Яицкие казаки отбыли с обозом провианта к Оренбургу, в Берду, а местные, есаулом назначенные вожаки еще только собираются верстать мужиков в казачий полк.

– Самый раз, ваше высокое благородие, ту крамолу притушить в зачинке, – присоветовал поп Степанов и степенно, отогревшись в тепле, погладил отменно пушистую вальяжную бороду.

«Ликом поп не потрафил своей попадье, зато бородищей да усердием…» – подумал было Илья Кутузов, но полковник Чернышев отвлек его от созерцания услужливого перед государыней императрицей попа. Командир корпуса обратился к капитану Токмовцеву:

– Возьмите конных драгун и не мешкая разгоните ту мятежную шайку! Вожаков похватать так, чтоб не разбежались, и отослать в Кичуйский фельдшанец под конвоем, чтоб далее препроводили в Казань к господину фон Бранту. А сами, исполнив сие поручение, спешите догонять нас к Сорочинской крепости. Буде где по пути еще какие мужицкие скопища встретятся, бить и разгонять нещадно!

Пожилой и нерасторопный, а посему с трудом дослужившийся до капитанского чина Токмовцев рад был отличиться в предстоящем походе: не на крымских татар посылают, а все же, глядишь, в высочайше посланном рапорте и о нем словечко упомянут – было бы кстати перед выходом на пенсион получить какую ни то награду.

Капитан, словно молоденький прапорщик, щелкнул каблуками:

– Будет исполнено, господин полковник! – И к попу Степанову: – Едем с нами, батюшка. Дорогу укажешь да и ватажных атаманов изобличишь самолично…

В Сорочинской крепости капитан Токмовцев нагнал корпус, однако прибыл весьма удрученным, потеряв в стычках с мятежниками изрядное число драгун, за что полковник сурово ему выговорил:

– Вас, капитан, взяли на голую приманку, словно молодого волчонка! Вы кинули людей в западню очертя голову, вместо того чтобы всем отрядом офрунтить ту деревню и переловить воров! Срам, капитан, от лапотных мужиков получить такой конфуз!

Капитан, пряча глаза от сурового полковника, слабо отговаривался, сознавая свой промах:

– Такое удумать могли только регулярные яицкие казаки, в военном деле поднаторевшие…

Одиннадцатого ноября корпус полковника Чернышева прибыл в Переволоцкую крепость. Ждали вестей от генерал-майора Кара. Но курьера все не было. На совещании офицеров, выслушав разноречивые предложения, полковник распорядился:

– Изготовиться к выступлению на Чернореченскую крепость. Выбьем из той крепости воров, а там, получив известие от командира корпуса Кара, разом и с двух сторон ударим по самозванцу. И генерал-поручик Рейнсдорп из Оренбурга непременно вышлет нам в помощь добрый отряд с пушками!

В ночь на тринадцатое ноября вступили в Чернореченскую крепость, откуда в спешке бежали казаки, перекинувшиеся на сторону самозванного Петра Федоровича.

Крепость, стиснутая в объятиях небывало холодной ноябрьской ночи, жила еле различимым в плетнях посвистом назойливого низового ветра, конским храпом да скрипом санных полозьев. Тьма ночи усугублялась тьмой улиц: из окон сквозь ставни не пробивался даже мерцающий свет горящих перед образами лампадок. Собаки, забившись в темные углы подворий, боязливо тявкали вслед проезжавшим калмыкам, волжским казакам и гренадерам. Солдаты, утеснившись в сани по шесть-семь человек, зарывали ноги в сено и все же мерзли, словно брошенные в поле капустные кочаны.