Загадки замка Шаакен - страница 40

Больше мы не расставались, – с улыбкой продолжала свой рассказ Варвара Михайловна. – Меня перевели работать в Калининград, а Сеня служил здесь же в полку. Вот так мы и создали семью. – Она замолчала и перевела взгляд на сидевшую рядом Татьяну. – Теперь тебе слово, красавица.

– Я для папы прочитаю стихи, – смущаясь и одергивая платье, сказала дочь. – Он очень любит поэму «Василий Теркин». – И она с выражением стала читать.

Громкие аплодисменты гостей стали оценкой ее мастерства. А мать, глядя в лицо Антону, тихо сказала:

– Живы будем – не умрем, не взорвемся, так прорвемся, что отдали, все возьмем.

– А что нам скажет красавица доктор? – глядя на Лизу, спросил тамада.

Девушка смущенно посмотрела на сестру, потом перевела взгляд на отца.

– Я спою любимую песню нашего папы. – Дождавшись, пока отец возьмет баян, запела тихим голосом:

Гости подхватили всем знакомую песню. Лиза, глядя в глаза мужа, пела и пела, все больше вдохновляясь.

Когда Лиза закончила петь, Михаил взял ее за руку и, тихонько сжимая в своей ладони, сказал на ухо:

– Я тебя, моя единственная, никогда не разлюблю, ни в лунную ночь, ни в ясный день. Скажу честно, я даже немного боюсь, что ты меня вдруг разлюбишь. Мне такого удара не пережить.

– Не переживай, – глядя в горящие глаза мужа, тихо ответила Лиза. – Я в себе уверена и твердо знаю, что другого мужчину никогда не полюблю.

Было уже около полуночи, когда гости стали потихоньку расходиться по домам. Лиза с Михаилом помогли Татьяне убрать посуду и занести в дом столы и стулья. Домой они шли не спеша. Время от времени муж прижимал к себе жену и шептал ей слова любви. Когда они уже подходили к дому, их обогнала машина скорой помощи. Лиза остановилась и, посмотрев в след умчавшейся машине, сказала:

– Кому-то стало плохо на нашей улице.

В это время из дома вышла их соседка Анна Фоминична и, разведя руки в стороны, растерянно сказала:

– Зойку Шилякову скорая увезла. Догулялась, стерва, – и она бросила огромный камень, который смачно плюхнулся в глубокую лужу. – Я без малого преступление не совершила, – проговорила она, обращаясь к собравшимся соседям. – Вот тем камнем, – кивнула Анна Фоминична на лужу, – чуть не убила эту гулящую сучку. Надо же так опуститься, – продолжала женщина озлобленным голосом. – У нее такой хороший муж, ходит в море, чемоданами ей шмотки привозит, деньгами снабжает, а она, только он за порог, устраивает то пьянки, то гулянки. Наверно, уже все мужики с нашей улицы успели с ней переспать. И ладно бы молодые парни ходили, но она уже стала зазывать и пожилых мужчин.

– Ваш-то муж к этой женщине, надеюсь, не ходит? – глядя на расстроенную женщину, спросил Михаил.

– Какой там не ходит, – всплеснула руками Фоминична. – У него ведь гипертония, инвалидность дали. Пенсия у него с гулькин нос, я одна работаю товарным оператором АЗС и, по большому счету кормлю и мужа, и внука Василька. Вон недавно заступила работать в ночную смену, а утром, вернувшись с дежурства, решила постирать его брюки и в кармане нашла носовой платок весь в губной помаде. А помада-то не моя, я такой ядовито-красной не пользуюсь. Не стала в тот раз поднимать шум, решила проверить свою догадку. И вот сегодня сказала мужу, что заступаю в ночную смену и вернусь только утром. Сама же покружила по городу до девяти часов вечера и вернулась домой. Смотрю, дверь на замке, внук спит, а мужа нет. Долго думать, куда он ушел, не пришлось. Сразу направилась к Зойкиному дому. Подкатила к окну ручную тележку и заглянула в комнату, в которой горел свет. И что же я увидела? – женщина на мгновение замолчала и обвела взглядом стоявших соседей. – В спальне за небольшим столиком сидит голая Зойка, из одежды только клетчатая рубашка моего мужа, ноги расставлены и на лице блаженная улыбка. А мой кобель в одних плавках буквально пожирает глазами ее бесстыжую промежность. Ясное дело, уже успели разок покувыркаться, а теперь снова аппетит нагоняют. Хотела войти в дом и дать бой этим развратникам, но дверь оказалась запертой. Вот тогда я нашла большой камень и со всего размаха саданула им в окно. В свою соперницу я не попала, – со вздохом облегчения призналась женщина. – Камень ударился в трюмо, которое стояло за ее спиной, мебель качнулась и на пол упала огромная ваза, разлетевшаяся на сотни мелких осколков. Вот эти осколками и поранили Зойке и голову, и лицо. Особенно досталось лицу, у нее ранены щека, бровь и губа на две части разрезана.