– Оперативная?!
– Вот и в округе – нет! – отвердел скулами Варенников. – Как же можно при таких обстоятельствах вводить танки в многомиллионный город?!
Язов метнулся глазами, и судорожно дёрнул кадыком – как передёрнул затвор.
– И что – Золотов?
– Сказал, что они с Калининым достали все, какие можно было, справочники Москвы, и стали думать, где и как разместить технику…
Варенников ещё более посерел лицом, замолчал – но ненадолго: министр явно не спешил «с ответной речью».
– В сопровождении Золотова я побывал в тех частях, которые наметил к работе ГКЧП…
– В качестве кого побывал? – с тревогой в глазах моментально вскинулся Язов. – От ГКЧП?
– От себя, – даже не усмехнулся Варенников. – Как Главнокомандующий сухопутными войсками, которому подчиняются все части округа, а не только будущие «комбатанты».
– И?
– Удручающее зрелище.
Варенников почти обречённо махнул рукой.
– Во-первых, ни о какой моральной готовности войск к целевой работе и речи нет. Даже от командиров рот и батальонов отделываются намёками и полунамёками. В дивизиях очень сильно разлагающее влияние «демократов».
– А боеспособность? – дрогнул голосом Язов. Одна эта дрожь уже говорила за ненужность вопроса – но Варенников ответил.
– Ниже нуля, Дмитрий Тимофеевич. В лучшем случае, они не станут стрелять вам в спину…
– А дивизия имени Дзержинского?
Варенников скептически дёрнул щекой.
– Во-первых – не наша епархия: МВД. Во-вторых – придворная дивизия: этим сказано, если не всё, то многое. В третьих, я видел Пуго и разговаривал с ним…
С сокрушённым лицом Валентин Иванович медленно поводил головой из стороны в сторону.
– Что? – дополнительно упал духом министр.
– Как сказал ещё Клемансо, «сражение не проиграно до тех пор, пока от него не отказался сам полководец»… А Пуго отказался ещё до боя. Хороший, в общем, мужик – но трясётся, как осиновый лист… «Меня втянули», «Я не знал», «Я не понимал»…
Варенников от злости – кончились терпение и бесстрастность – «условно сплюнул» на пол.
– Ну, и народ! Какую полезную – для себя – публику собрал в ГКЧП этот «лучший немец»! «Тряпка» – на «тряпке», и «тряпкой» погоняет!
«Убитый» безжалостными оценками, Язов даже не попытался возмутиться, хотя Варенников недвусмысленно и его отнёс к «тряпкам»: ведь он тоже был избранником Горбачёва. Но для того, чтобы возмутиться и «одёрнуть нарушителя», Язов должен был обладать характером… Варенникова. Увы, Дмитрий Тимофеевич обладал только своим характером: грубовато простодушным, нерешительным, более чиновничьим, нежели полководческим. Других характеров у него в запасе не было.
Дополнительно «нарушая устав», Главком ещё и некорректно уставился в министра. Содержимое взгляда оказалось «смертоносным»: коктейль из жалости, презрения и насмешки. Язов не успел сманеврировать – и был проткнут этим взглядом насквозь. Текст «нарушителя» оказался не менее острым:
– Как Вы могли подыгрывать этим болтунам, Дмитрий Тимофеевич?! Уж, коль скоро Вас включили в ГКЧП, надо было использовать шанс по максимуму! А именно: заткнуть рты пустобрёхам, подготовить реальный план действий, довести его до исполнителей, обеспечить жесткий контроль, а главное: не бояться! Ничего не бояться: ни слова, ни дела, ни ответственности! Вы должны действовать, а не ждать указаний от этого… «Михал Сергеича»! Неужели Вы не понимаете: не будет никаких указаний! Этот подлец всех вас «бросил под танк» – а сам отошёл в сторону! Конечно, вряд ли он окажется «главным радующимся»: лавры достанутся Ельцину, а этому типу всего лишь «отсыплют от щедрот». Но в его положении и это что-то! А вы… вы все… «пойдёте в расход»! С таким отношением к делу иного пути у вас нет: только – «в расход»!
