– Я слыхал, что ее величество помышляет взять в супруги Филиппа Испанского. Могут ли выступления, о которых вы говорите, быть связаны с этим известием?
Лицо Рочестера на миг окаменело.
– Филиппа Испанского? – фыркнул он. – Да где вы такое услышали? Я бы на вашем месте не стал верить слухам. В нынешнее время они рождаются по десять на дню. – Рочестер одернул камзол. – Что ж, ладно, оставлю вас отдыхать. Я извещу ее величество и дам вам знать, как только у нее найдется время принять вас.
Я учтиво склонил голову:
– Чрезвычайно обязан вам за доброту.
– Ах, оставьте! Я ведь уже сказал, что весьма рад вашему приезду.
С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь. В наступившей тишине я подошел к сундуку и положил ладонь на кувшин.
Он был горячий на ощупь. Подняв крышку, я обнаружил, что кувшин полон до краев нагретым вином.
У меня возникло отчетливое ощущение, что Рочестер меня ждал.
Выпив полкувшина, я рухнул на жесткую постель. Несмотря на колючий матрас и отчаянные попытки не спать, я очень скоро погрузился в сон. Пробудившись несколько часов спустя, я обнаружил, что во рту пересохло, а в комнате так темно, что не разглядеть собственных рук, даже если поднести их к самому носу. Пытаясь хоть что-то разобрать в темноте, я внезапно осознал, что не один. Что-то теплое и живое привалилось к ногам.
Я протянул руку. Жаркий язык облизал мои пальцы, и мягкая морда ткнулась в ладонь, – похоже, это был Уриан, любимая гончая принцессы, которую она взяла с собой из Хэтфилда. Я высвободил ногу из-под грубого одеяла и легонько ткнул Перегрина, который, как я и подозревал, свернулся, закутавшись в плащ, на камышовом коврике.
– Ты же там застудишься до смерти! И что-то ты слишком долго сюда добирался.
– Зато я нашел Уриана! – воскликнул он. – А еще свел дружбу с конюшенным мальчиком, и он рассказал, что принцесса по утрам катается верхом со своим другом. Я и не знал, что у нее здесь есть друзья.
Сон как рукой сняло.
– Я тоже. Твой приятель назвал его имя?
– Эдвард Кортни, граф Девон. Вроде бы они с принцессой в родстве.
– Что-нибудь еще он сказал?
Помня, что Сесил говорил насчет Кортни, я едва сдерживал побуждение немедля засыпать Перегрина вопросами. Я заставил себя дышать глубоко и мерно, будто вновь засыпаю, и лишь затем пробормотал себе под нос:
– Она заметит пропажу пса.
– В том-то и соль. Уриан пойдет только за кем-то из своих.
Я улыбнулся, закинув руки за голову. Любимец Елизаветы устроился у меня в ногах. Дыхание Перегрина стало ровным и глубоким. Мальчишка способен был уснуть где угодно.
Итак, я получил подтверждение: Елизавета дружна с Кортни, что бы эта дружба ни означала, а поскольку на них обоих охотится Ренар, эта весть не сулит ничего хорошего. Потом я подумал о дохлом псе, которого зашвырнули в часовню королевы, о привязанной к его шее листовке с угрозами католикам…
На какой погибельный путь ступила Елизавета?
