Жалкая часть трости, что когда-то смастерил для нее заботливый и ныне покойный супруг, валялась в темном углу. Надежная деревянная опора была сломана самой Айри тогда, когда упав, она попыталась встать. Просунув трость между решетками ее тюремной камеры, неудачно потянув ручку, необратимо изломала своего «спутника» пополам. Это произошло два года назад. С тех самых пор Айри не ходила.
Женщина, оставшаяся совсем одна, ничтожно коротавшая жизнь в сырых стенах столичной тюрьмы, выпрашивала у кого-то неизвестного, безымянного и незримого послать ей скорую смерть, но тот нарочно не слушал, и Айри продолжала существовать…
Айри была несказанно благодарна стараниям подруги. Ведь само преодоление немалого пути из Миццу было достойно всяческих похвал. А уж ручная кладь, что пожилая соседка сопровождала собственными немощными силами, вызывала у Айри слезы сожаления и восхищения одновременно.
Сейчас возрадованная приездом подруги Айри, упершись спиной о новую подушку, смотрела перед собой, держа в руках деревянную ложку и небольшую миску с подоостывшим говяжьим мясом, которое мать Кири выкупила в ближайшем трактире специально для нее. Завернутые в чистую плотную ткань пресные лепешки, испеченные самой «гостьей», лежали рядом. Сама женщина тщательно натирала заплесневелые каменные стены мыльной водой, чтобы хоть немного придать уюта этому мрачному месту.
– Рыбы тебе не привезла. Вот это досадно. – Добавила женщина. – Так и дохнет, родимая. И люди хворают. За Кири переживаю и за отпрыска. Нет-нет, да пройдет слушок о захворавшем ребенке в Миццу. Боязно мне за них. Рыбу в последнее время совсем не едим. Да и ловцов всё меньше становится – никто рисковать не хочет.
– А что же Управление бездействует? – тихо отозвалась Айри.
– Да пишем… Всей провинцией писали, да толку…
В воздухе пахло мылом, лепешками и заботой. Айри с благодарностью наблюдала за стараниями подруги и продолжала думать над ее рассказом о незнакомце.
– Если придет снова, расскажи ему правду.
Мать Кири перестала шоркать и вопросительно обернулась на бывшую соседку.
– Кого мне бояться? – впервые за долгое время улыбнулась Айри. – Смерти я не боюсь… Я и сама не раз просила тебя подмешать в еду сонной травы.
– Ну, полно, Айри…, – оборвала ее подруга. Устало погрузила в ведро тряпку и села рядом. – Ты думаешь, этот человек – кто-то из тех? – указала она рукой в ту сторону, где снаружи примерно находился Чоккон.
– Ничего не думаю…. Знаю лишь, что ты своими приездами делаешь мне только хуже, окаянная, – снова улыбнулась она.
Айри явно перестала быть той самой Айри, от голоса которой, кажется, затихала сама природа, а прямому стану могла позавидовать любая представительница красивого пола.
– Я теперь чаще плачу, когда вспоминаю, что ты еще нескоро приедешь ко мне.
– Прости…, – только хотела оправдаться женщина возрастом, тяжелой дорогой и своим собственным шатким здоровьем, как Айри тут же обхватила ее ладони и подвела к своему лицу.
– Что ты, дорогая…, – в глазах Айри сеткой усеялись красные кровеносные волокна, но та улыбалась, и поцеловала пожилой подруге запястья. – Благодарю тебя каждый день и желаю твоей Кири счастья. Прошу, не приезжай больше… Я ведь не могу отплатить тебе.
– Я буду приезжать до тех пор, пока мои ноги способны удерживать мое тело, а рассудок способен отличать белое от черного, Айри… Я не оставлю тебя…
