Каддо всегда негодовал решениям Амгула. Генерал никак не мог свыкнуться с миром между гунънами и свифами, но одновременно гордился бывшим младшим генералом покойного Мамэта и относился к нему, как к сыну.
Взрыв на гаммаде шесть лет назад оставил неизгладимый след в каждом, кто присутствовал на ней в тот самый злосчастный день и сумел выжить. В их числе был и Каддо. Правда, с тех самых пор часто проводил свое время в постели, так как страдал головными болями и бессонницей.
«Гаммада» переняла на себя особый разряд военного события. И даже обычное население частенько употребляло в выражении чего-либо разрушающего, ужасного или тяжелого слово «гаммада», как это сделал сейчас пожилой генерал.
От упоминания того непростого дня Амгул выдержал недолгое молчание и продолжил обсуждение вопросов с присутствующим в кабинете еще и посыльным: именно тем посыльным, который шесть лет назад стал свидетелем начала перемен и лично встречался с Орато.
– Ты уверен, что от свифов не поступало никаких прошений?
– Нет, Главнокомандующий, не поступало, – отозвался посыльный.
– И без данных лазутчиков ясно, что свифы полномерно не готовы к Акриду. Осадков в сезон Конваларии было меньше обыкновенного, – размышлял Амгул вслух. – Если б не рисовые поля близ Толо, я бы, возможно, ожидал других причин. Но ведь всё это у гунънов на виду.
Амгул знал, о чем говорил. Причина в плохой урожайности свифов заключалась в наличии горной гряды Толо. А точнее в том, что Толо представляла собой серьезное препятствие для постоянного воздушного потока. И на подветренной стороне возвышенности, откуда начинались владения свифского клана от границы, выпадало значительно меньше дождей. По правде сказать, Амгул был сильно удивлен, когда по истечению предыдущего Акридова года, свифы стали орошать приграничные земли и обустраивать рисовые поля. Сначала он объяснял это наличием реки Цыо. Но, несмотря на это, считал что выбранное место для взращивания урожая, оказалось весьма и весьма неудачным.
У гунънов же, напротив, с запасами дело обстояло более чем хорошо, и Амгул, в случае если Фолкаё попросит содействия в поставке продовольственного зерна на свифские прилавки, был готов не отказывать в этом. Но предложений не поступало. А Амгул, который знал об осторожности и порядочности свифского лидера, решил, что тот, вероятно, предпринял другие действия, чтобы уберечь свой народ от голода.
Обсудив еще пару-тройку насущных вопросов, Амгул отпустил посыльного, разлил добротного вина и приземлил емкость перед генералом. Тот с большой охотой иссушил дно и довольно выдохнул себе в кулак.
– Отменное…
– Согласен, крепковато…, – ухмыльнулся Амгул и повторил за Каддо.
Уединившись со смаком распития такой крепости напитков, мужчины некоторое время пытались отречься от действительности в молчании, но совсем скоро снова начали разговор.
– Каддо, помнишь ли ты, как в одно время ходили слухи об убийце Орато?
– Убийство же опровергнули. Объявили, что Орато умер от сердечного приступа.
– Кому было нужно распускать эти слухи?
– Может это проделки «псов»? – лениво протянул генерал, заметно расслабившись от выпитого.
– Нет… «Псы» объявились позже…
– Не понимаю…
– Орато свифы восхваляли. Если его действительно убили, о чем это говорит?
– У всех есть враги, – пожал плечами генерал.
– Да. Но не всем врагам дозволено свободно заявляться в Управление, особенно в кабинет самого лидера, или в его дом. Ведь Орато умер в своем кабинете.
