Ночное время Асафетидного года было по обыкновению украшено приглушённо-лиловыми красками, размытыми молочными всполохами у края горизонта. Словно скудный развод алой масти шафранового сезона нарочно не исчезал в напоминание жителям Адияко о своем недавнем господстве.
По ночам становилось заметно холоднее, и никто уже не осмеливался появляться на улице в открытой одежде.
Леса были оживлены трудолюбивыми собирателями ягод, которыми щедро одаривал Асафетидный сезон. На торговых лавках провинций то и дело появлялись водяника, морошка и клюква для тех, кто не прочь насладиться их пользой и вкусом за небольшие сины. Люди скупали банные дубовые и липовые веники. Каждый по-своему готовился к наступлению Акридова года.
Взрыв на гаммаде оставил на спине Амгула очередной глубокий рубец от ядрового осколка. А нога продолжала хоть и не сильно, но видимо прихрамывать от неоправившейся травмы еще после того плена у свифов и удачного побега с Хатисай из Ти.
Что заставляло дышать Амгула по сей день после того злосчастного взрыва, никто не знал. Только с Газодо Амгул делился мыслями. Только друг знал, что пришлось пережить тогда лидеру, став свидетелем безжалостного пожирания огнем экипажа, в котором оставалась Хатисай.
Можно ли было что-то изменить? Всё ли было предпринято для успешного исхода дела? Амгул частенько задавался этими вопросами, и оставлял их без ответа. Бесконечно винил только себя – ведь лично внушил Хатисай, что с ней он будет уязвимее, и, в конце концов, добился ее послушания. Ради того, чтобы не навредить любимому, Хата так и не успела выбраться тогда из экипажа до взрыва…
* * *
– Только мне кажется, что гунъны намеренно разделили нас? – недовольно буркнул Моцо, оглядывая прохожих из-под нахмуренных бровей.
Взгляд его был недоверчивый и далеко не дружественный. Его, казалось бы, добровольное в Лиге присутствие, скорее стало результатом принуждения.
Дело в том, что Фолкаё объявил о возможности обучения с гунънами только после ряда сданных показателей по силовой подготовленности в обыкновенной свифской военной школе. Из всех были отобраны трое самых сильных и быстрых учеников. Разумеется, таковых нашлось больше, но Фолкаё посчитал, что и этих будет достаточно. По указке Батиса избрали именно эту тройку.
Свифские новобранцы в Лиге гунънов должны были стать живым примером того, что обучение здесь дает возможность успешно выстроить военную карьеру, несмотря на то – гунън ты или свиф.
– Ты ожидал другого? – со снисходительной улыбкой отозвался Тирид.
Темно-русый Тирид по своему типу очень походил на Ханга: не отстающий от приятелей-однокланцев по силе, всегда был не прочь выделить время на общение с красивыми девушками. Но, несмотря на свою любвеобильную натуру, ему никогда не доводилось побывать в Доме алид. Возможно, потому что вырос в семье со строгими родителями, чей суровый нрав и приверженность к дисциплине всегда стояли на первом месте в воспитании помимо Тирида, еще двоих братьев и сестры.
Тирид в отличие от неразговорчивого Моцо был рад тому, что сейчас находился здесь. Он считал, что отъезд из родительского дома поможет ему добиться успехов в чем-либо без давления семейными устоями, бесконечных отцовских наставлений и пресеканий всякого свобододействия, которые беспощадно привлекали этого молодого человека.
Доброжелательный Тирид уже успел свестись с некоторыми сообитателями и сейчас довольный наблюдал за бесконечным движением в коридоре. Что же касается нелюдимого и угрюмого Моцо, то Лига точно стала не тем местом, где бы он сейчас желал находиться.
