То, что тошнило, гудело в голове и пищало в ушах – понимал: швырнуло вверх взрывом изрядно, а вот общее состояние просто пугало. Даже были жуткие мысли о том, что от пупа и ниже и нет ничего вообще. И не мог понять, что случилось с ним. Видал он за время на фронте раза три, что такое подрыв на противопехотке. И совсем не было похоже на его состояние.
Один раз выскочившая из земли немецкая «лягушка» скосила десяток шедших мимо бойцов. Погибшие так и остались лежать, где их накрыл рой шрапнели, а у раненых – ну словно по ним пулеметной очередью влепили, но по воздуху никто не летал. И дважды нарывались бойцы на мины, отрывавшие им куски тела – одному раздробило стопу, а другому оторвало почти до колена. Зрелище было страшное, что у того, которому косточки и клочья мяса выбило из сапога, что у второго, оставшегося без ноги с огрызком, закопченным и перемолотым совершенно нечеловечески, но сознания бедолаги не теряли – ругались, как заведенные, стонали и кричали.
На операцию таскали несколько раз, рылись где-то внизу.
Ночью, когда проснулся после того, как похмелье от наркоза прошло – заплакал, также совершенно неожиданно для себя. Хорошо, никто в палате не видел, а то бы стыдно было. Пытался рукой правой ощупать – что там, внизу-то, и не смог. Не слушалась рука, словно он бревно неподъемное ворохать пытался.
Когда стал слышать – разозлился на самодовольного врача. С трудом удержался, чтобы не обматерить – так взбесило сказанное гордым тоном, что «удалось сохранить одно яичко и коленный сустав». Чертей бы триста в печень этому веселому майору!
Выздоравливал долго. Замкнулся в себе и на контакты с однопалатниками не шел, не хотелось разговаривать: все время в голове колотилось, что остался без ноги и яйца, да и пальцы на руке пострадали.
Только сильно позже как-то притерпелся к своему новому положению и немного утешился тем, что насмотрелся, шкандыбая по госпиталю, на бедолаг, которым повезло значительно меньше. И даже стало казаться, что одна нога и одно яичко – уже не так и плохо. Но это было, пока лежал с такими же изуродованными, у которых нехватка частей организма была куда лютее и гаже.
Когда выписали инвалидом – много раз ловил себя на вспыхивающем бешенстве при виде совершенно целых мужчин, которые вполне могли бы и повоевать, а вместо этого занимались всякой херней в тылу. Именно поэтому терпеть не мог в дальнейшем Сидоров разных деятелей торговли и, как ни странно, – искусства.
И сильно удивил своих сотрудников тем, что в бешенстве порвал билет на праздничное представление известного иллюзиониста и фокусника, которым его премировали за добросовестный труд. И ворох матюков, которые он высыпал при этом, тоже сильно удивил. А его сорвало с резьбы то, что все эти тыловые артисты были здоровые и целые, сытые и гладкие, в то время как за них там, на фронте, калечились другие. И в гробу он видал все эти фокусы, благо уж что – что, а на воров – карманников нагляделся еще до войны – тоже те еще фокусники были.
Необходимая информация от автора:
Коротенькая сводка по событиям текущего 1944 года для лучшего понимания событий.
Методика целевых внезапных ударов в самые болезненные точки обороны врага уже апробировалась нашими войсками на практике. Чем дальше – тем успешнее и успешнее. Мобильные усиленные танковые группы вполне освоили тактику, которая больше всего походила на удар стилетом – тонким, отточенным ядовитым лезвием в промежуток между непробиваемыми пластинами лат тяжелого рыцаря.
