Зак и Мия - страница 20

Черт, теперь повтор и восклицательные знаки выглядят раздраженно. Будто я жалею, что зафрендил ее. Кстати, я и правда жалею, но только потому, что в результате выгляжу как клоун.

Она ничего не пишет. Наверное, тоже жалеет. И вообще, зачем знакомиться с кем-то, кого нельзя повидать живьем? Особенно если он выглядит как я и лепит дебильные опечатки.

Так. Глубокий вдох. Нужно как-то прояснить ситуацию.

После паузы она спрашивает:

Курсор мигает как будто с интересом. Но как ответить вкратце, почему меня теперь не выпускают? Слабость весь одиннадцатый класс, все думали, что устаю на футболе, потом начались синяки, изнеможение, постоянные простуды. Потом анализы, диагноз, шесть месяцев химии, потом наконец долгожданная жизнь. Затем рецидив, поиск донора и облучение, трансплантация и карантин, чтоб новый костный мозг прижился, а иммунитет достаточно восстановился, и нейтрофилы оказались готовы к моему выходу в мир. Так что я здесь торчу, пережидаю это и радуюсь всяким мелочам да глупостям. Вроде стука в стенку или возможности пообщаться – в кои-то веки – с кем-то моих лет.

В ответ тишина. Я сказал что-то лишнее? Может, ей показалось, что я бью на жалость?

Я чувствую, что ее внимание ускользает, что она, должно быть, отводит взгляд от экрана или собирается переключиться на чат с кем-нибудь здоровым и нормальным, с подружками, которых волнуют загар, марки солнечных очков и прикольные кулоны на шею. На фотках они выглядят, как фотомодели из журналов. И мне ужасно хочется сказать, что я вообще-то тоже из этого здорового мира, такой же, как они, просто сейчас временно выгляжу, как человек-попкорн. Но вместо этого я пишу:

Ответа нет, так что я безрассудно продолжаю.

Опять лажа. Жаль, что в чат не встроена отмена отправленного сообщения на такие случаи.

Зачем вообще эти вещи писать? Можно подумать, грустить возбраняется. Если хочет, то пусть грустит.

Похоже, что если она чего и хочет, так это побыть одна. Зеленая точка возле ее имени гаснет, а я сиди здесь, один на один с чувством, что сказал все не то и не так.

Вообще-то подобную чушь – типа «не грусти» – должны говорить близкие. Где ее мама или тот чувак в шляпе, который ее навещал? Почему идиотничать выпало именно на мою долю? Кто-то должен сидеть рядом с ней и постоянно повторять, что все будет хорошо, что ее не продержат тут долго, ей всего лишь 17, по статистике у нее впереди еще лет 67, а сейчас просто неприятный эпизод жизни, такой таймаут перед возвращением к привычному ходу вещей, по длительности совсем незначительный. Как частичка плитки на фоне целого потолка.

Я слышу, как она поднимается с кровати, и вскоре раздается звук смыва в туалете. Если ее тошнит, надеюсь, что все-таки из-за цисплатина, а не из-за меня.

Еще какое-то время я листаю ее Фейсбук. Узнаю, что она в следующем году переходит в двенадцатый класс, раз в неделю ходит на косметологические курсы, любит фильмы Тима Бертона, актера Райана Рейнольдса, музыку