Справа в углу участка располагался навес с полукруглой крышей из поликарбоната зеленого цвета. Под навесом стоял белого цвета внедорожник «Nissan X-Trail 3». Ясно, что здесь обитали не самые бедные люди коттеджного поселка Темные Аллеи. Но и не такие богатые как Наталия Владиславовна Царапкина.
Я надавил на кнопку звонка у калитки между двумя сложенными из кирпича столбами и внутри дома раздался мелодичный звонок. Вскоре из стеклянных дверей вышла женщина лет под шестьдесят и остановилась на бетонном отделанным мраморной плиткой крыльце, пытаясь издали разглядеть кого же там черт принес. У нее была фигура… впрочем, у нее отсутствовала какая-либо фигура. Если охарактеризовать нагромождение ее форм в нескольких словах, то они состояли из головы, зада и тонких ножек. Нижняя часть ее тела была обтянута леггинсами, а может быть лосинами или рейтузами, точно не знаю, как называется эта часть дамского туалета, но как бы не назывались эти штанцы, обтягивающие тонкие ножки пожилой женщины, они были довольно живописны, ядовито-лилового цвета и с замысловатым рисунком. Верхнюю же часть тела обтягивала желтая футболка с длинным рукавом и принтом. Кажется, такая вещь называется лонгслив.
Женщина, пытаясь разглядеть меня издали за евроштакетником и вправо, и влево склоняла голову, но знакомого во мне признать ей не удалось, а потому она снялась с якоря и как большой двухпалубный корабль поплыла к калитке. По мере приближения женщины черты ее лица проступали все явственнее и явственнее. У нее были выпуклые глаза, крупный, как будто неумелым скульптором грубо ограненный нос, лягушачий рот и крашенные в черный цвет волосы, схваченные на затылке в хвост.
Женщина приблизилась, и открыла калитку. Вид у нее был настороженный. Вероятно, у нее имелась причина опасаться визита неизвестных людей.
Я улыбался, показывая все тридцать два зуба, начищенные утром зубной пастой «Blend-a-Med».
– Здравствуйте!
Женщина, еще не зная, чего ожидать от незваного гостя, с опаской проговорила:
– Здравствуйте. Вы что-то хотели?
«Да нет, шел мимо, думаю, дай-ка на звонок нажму и с тем, кто из дома выйдет, поболтаю», – подумал я. Вслух, конечно, так не сказал. Продолжая щериться, чтобы расположить к себе, как я понял, хозяйку этого дома, спросил:
– А вы Леденева, да?
Женщина открыла и захлопнула рот так, как лягушка ловит пролетевшую мимо муху.
– Допустим.
Я осторожно и вкрадчиво поинтересовался:
– И вы мама Ильи Леденева?
Женщина проглотила попавшую в рот муху и в свою очередь, нахмурив густые брови, строго и в то же время подозрительно, спросила:
– А вы из полиции?
Я с блаженным видом, думая, что именно образ юродивого может вызвать у женщины расположение ко мне, отрицательно покачал головой.
– Не-ет, но вы не ответили на мой вопрос. Вы мама Ильи Леденева?
– Мама, мама! – грубовато сказала хозяйка дома, схватилась за ручку калитки и стала ее закрывать. – Журналистам интервью не даю.
Мамаша Ильи еще не знала, что от Игоря Гладышева не так-то легко отделаться. Я просунул голову между калиткой и кирпичным столбом, служащим косяком и сказал так, будто меня смертельно обидели.
– Но я не журналист. Я частный сыщик.
– Сыщик? – Женщина была так удивлена, что даже отпустила ручку калитки и та, скрипнув, распахнулась настежь. – И что же вам угодно?
Я не стал интриговать, возбуждая интерес к своей персоне, и прямо заявил:
