Так что получается, что Джек запер её в кладовке какого-то частного дома? Обычно, если дом пустует и заброшен, то он обносится подчистую предприимчивыми делягами. А в этом просторном чулане на взгляд Генриетты было ещё предостаточно вещей, на которые вполне могли покуситься некоторые из её знакомцев со Дна.
– Тут холодно, – сказал Генриетта, выжидающе поглядывая на своего страшного тюремщика.
– Да уж, в этой дыре отопление не предусмотрено, – пространно ответил Джек. Ответил, не оправдывая надежд Генриетты. Где это – в этой дыре? И что он конкретно имел в виду, что не отапливается только этот пыльный каменный мешок без окон, или же не отапливается весь дом целиком? Хотя на счёт всего дома вряд ли. В конце концов, газ сюда подведён. А это значит, что жилище Джека в любом случае находится в пределах городской черты. – Но не переживай, я постараюсь тебя согреть, хи-хи.
– Ты здесь живешь? – спросила Генриетта с как можно более безразличным видом. – Милое местечко.
– Дура! – рявкнул Попрыгун, его уродливая физиономия пошла красными пятнами. Генриетта испуганно сглотнула вставший поперёк горла ком. – Ну конечно, я не живу в этой норе! В ней живёшь ты! И не пытайся таким манером выпытать, где находишься. Ты что, за идиота меня держишь, прошмандовка? Считаешь себя самой умной шлюхой в мире?!
Генриетта закусила изнутри щёку, чтобы не разреветься. Слёзы душили её, заставляя содрогаться всем телом. Сколько раз она слышала в свой адрес всяческую ругань. Сколько раз её поливали площадной бранью и грязью. Но она так и не привыкла к этому. И поэтому грубые слова Джека больно ранили её. Она была готова вновь разрыдаться, теперь уже на глазах у этого монстра, от унижения, обиды, страха и отчаяния.
– Заткнись, заткнись, я сказал! – взвыл Попрыгунчик, шагнув к ней. От его игривого настроения не осталось и следа. Он навис над опустившей руки вдоль туловища глотающей слёзы девушкой. На неё пахнуло могучим духом столетие не мытого тела. Да уж, Джек действительно благоухал, как помойка. И неужели он хочет сказать, что от неё воняет точно так же? – Не смей ныть, не смей!!
Он замахнулся на неё. Генриетта расширившимися от ужаса глазами уставилась на его кулак – огромный, размером с её голову, пять толстых пальцев с жёлтыми, изогнутыми наподобие когтей ногтями, сжатых до побеления костяшек. С каким-то отрешённым спокойствием Генриетта поняла, что ударь он её хотя бы раз и от неё мокрого места не останется. От соприкосновения этого чудовищного кулака с её головой, у неё позвоночник ссыплется в трусы. Приготовившись к смерти и напрочь забыв о вынашиваемых планах сопротивления, девушка крепко зажмурилась.
Но удара так и не последовало. Она услышала гулкое, хрипящее дыхание, раздираемое грудную клетку маньяка. Джек застыл в нескольких дюймах от неё, со свистом втягивая в широкие вывернутые ноздри холодный воздух, и бешено вращал налившимися кровью глазами. Она даже и представить себе не могла, чего стоило Попрыгунчику удержаться от того, чтобы не ударить её. Джек сам себе не верил. Ещё минуту назад ему казалось, что он раз и навсегда сотрёт со смазливого зарёванного личика этой хитрожопой шлюхи, вздумавшей водить его за нос, всю штукатурку. Он уже почти послал кулак в цель. Почти. Что-то опять остановило его, не позволило проломить её никчёмную тупую черепушку. Он не мог убить её. Попрыгун склонился к золотым волосам девушки и глубоко вдохнул. Запах. Вот в чём вся причина.
