Кто вообще придумал, что рабочий день должен начинаться в такую рань? Нет, я понимаю, что есть всякие там фермеры, чья работа неразрывно связана с жизненным циклом кур, коров, лошадей и прочей скотины. (Хотя я никогда не могла понять, почему той же корове нельзя объяснить, что если ее подоить не в пять утра, а, скажем, часиков в десять, вселенской катастрофы все равно не произойдет). Я понимаю, что есть рабочие заводов, у которых две или три смены, потому что оборудование не должно простаивать. Или если человек, допустим, работает на себя и не способен правильно распределить свое время.
Но какой смысл нам, обычным офисным работникам, переться на работу к девяти часам утра? Какую задачу мы не сможем решить, если придем, допустим, в десять? В одиннадцать? Что произойдет, если рабочий день будет начинаться на пару часов позже? Солнце взойдет на юге? Остановится великий оборот бумажек в огромной бюрократической машине мироздания, и весь мир поглотит хаос? Или работа на самом деле нужна только для того, чтобы современный человек чувствовал себя несчастным?
Как посмотришь на всех этих бедолаг в метро, так в голову сразу же закрадываются сомнения.
Ладно, мне хоть на метро не пришлось тащиться. Служебный «эскалейд» подъехал к парадному входу «Континенталь» в восемь тридцать, а в девять я уже была в своем кабинете с квадратной от недосыпания головой.
Зато заместитель директора Смит был бодр, весел и свеж как огурчик, что выводило неприязнь, которую я и так испытывала к этому человеку, на качественно новый уровень. Он просочился в мои владения, когда я сражалась с кофемашиной и всерьёз обдумывала идею о молодом симпатичном секретаре.
Черт с ним, пусть он даже будет не очень симпатичный, лишь бы умел делать мне кофе по утрам.
– Надо налить воды, – подсказал Смит.
– Как раз пытаюсь найти, куда.
– Позвольте помочь, – он нажал на какую-то неприметную кнопку, вытащил контейнер для воды и наполнил его из стоявшей в шкафу бутылки. Через пару минут по приемной распространился аромат кофе, и после первого глотка заместитель директора стал выглядеть чуть менее отвратительным. – А где мистер Борден?
– Отлучился по делам, – сказала я. И вообще, что за странный вопрос? Гарри в нашей организации не работает.
– Что ж, заранее скорблю по его «бизнес-партнёрам», – сказал Смит.
Мы переместились в мой кабинет. Не успела я сесть за стол, как он тут же подсунул какую-то бумажку мне на подпись.
– Что это?
– Нужно утвердить бюджет на текущий квартал, – сказал он.
Я посмотрела на цифры и немного удивилась.
– Мы покупаем авианосец?
– Это обычная сумма, – сказал он. – Если вы посмотрите финансовые отчеты на нашем сервере, вы это увидите.
Что-то пробурчав, я подписала бумажку, обратив отдельное внимание на графу «содержание офиса». Черт побери, мы тратим такие деньги на содержание офиса, а наши кофемашины до сих пор не ходят за водой сами?
– Что-то еще? – поинтересовалась я, потому что Смит и не думал уходить.
– Возможно, мы напали на след Черного Блокнота, – совершенно будничным тоном заявил он.
– С этого нужно было начинать, – сказала я. – Что за след?
– Сегодня ночью Джек Вэнс умер от инфаркта.
– Родственник? – спросила я.
– Просто однофамилец.
Я вздохнула.
– В последнее время я выпала из контекста. Вам придется объяснить мне, кто это такой.
– Ах да, – сказал Смит. – Это конгрессмен от штата Техас, общественный деятель и главный критик сепаративного движения.
