– Конгрессмен? Так ему, наверное, было лет эдак под сто, – политика на высшем уровне в нашей стране всегда была уделом стариков. В последний раз за пост президента боролись восьмидесятитрехлетний и восьмидесятилетний кандидаты, и на дебатах они оба обвиняли друг друга в старческом маразме.
Победил тот, что был старше. Опыт, все такое.
Ну, ты знаешь…
– Ему было сорок шесть, и он был абсолютно здоров, – сказал Смит. – Регулярно проходил диспансеризацию, и последнее его обследование состоялось на прошлой неделе. Более того, его отцу шестьдесят девять, его деду девяносто три, и они все еще живы и не испытывают никаких проблем с сердцем.
– Это не всегда наследственное, – заметила я. – Инфаркт в топе главных убийц страны, и, возможно, это было связано с его образом жизни…
Вместо ответа Смит вывел на экран своего планшета фотографию Вэнса. Надо отдать должное, парень выглядел максимум на тридцать пять, находился в отличной физической форме – фотограф запечатлел его во время пробежки – и на его лице не было никаких намеков на нездоровый образ жизни.
– И это все равно ничего не доказывает. Он умер ночью?
– Да.
– Занимался сексом с проституткой?
– Он был счастлив в браке и у него осталось трое детей.
– Счастливые отцы тоже умирают от сердечных приступов, – сказала я. Мне очень хотелось, чтобы это была зацепка, которая выведет нас на Блокнот, но я боялась разочароваться.
– Никаких предпосылок для инфаркта, – сказал Смит. – Кроме того, сегодня должен был состояться организованный им митинг, на котором он собирался привести свои доводы о пользе сохранения статус-кво. Очень удачное совпадение для сепаратистов, не правда ли?
– Может быть, они его просто отравили?
– Вскрытие не выявило никаких следов отравляющих веществ.
– Уже и вскрытие провести успели? Весьма оперативно.
– Поскольку версия об отравлении возникла у местных следователей первой, они получили разрешение вдовы и провернули все так быстро, как могли, чтобы следы яда не успели исчезнуть из организма. Но никаких следов яда они не обнаружили.
– Может быть, они просто были недостаточно оперативны.
– Не существует яда, который полностью бы выветрился из организма за несколько часов, – сказал Смит.
Но все равно это было как-то не в старом добром техасском духе. Вот если бы Вэнса застрелили из револьвера сорок пятого калибра, я бы особо не удивилась.
– Кроме того, когда мы копнули чуть глубже, то узнали, что два дня назад умер один из ближайших сподвижников Вэнса, и тоже от инфаркта, – сказал Смит. – Конечно, там ситуация менее очевидная, потому что ему было далеко за шестьдесят, но окружающие говорят, что на проблемы с сердцем он никогда не жаловался.
Это было уже слишком для обычного совпадения.
– Допустим, – сказала я. – И как вы полагаете, у кого в руках находится Блокнот?
– У кого-то из лидеров движения «Свободный Техас», – сказал Смит.
И вот что делать? Заявиться к ним в центральный офис и поинтересоваться, кто из них записывает имена своих оппонентов в черную книжку, которую мы потеряли?
– Мы связались с нашим филиалом в Техасе, и они установили наблюдение за офисом и ключевыми фигурами движения, – продолжал Смит. – Но, как вы понимаете, этот метод требует времени. Возможно, куда больше времени, чем у нас есть. Отделение Техаса – уже практически решенный вопрос, и буквально через пару недель он может превратиться для нас в территорию другой страны, что несколько затруднит работу ТАКС.
