В Брабанте женщины пользовались большей свободой, чем на всей территории Иллирии, ведь в наших жилах текла кровь древних воительниц, которые нападали на иллирийские города, прилетая на быстрых конях из оазисов, спрятанных в пустыне. Моя мать происходила из древнего рода, где много столетий назад правили не цари, а царицы, и женщины пользовались почетом наравне с мужчинами. Кровь моих предков взыграла в жилах, и я на секунду прикрыла глаза, чтобы успокоиться и не натворить глупостей.
Принц Марко не заметил моей ярости:
- В нашей стране женщина находится там, указано небесами. Ее удел - церковь, кухня и постель. Вот те места, где она может проявить себя во всей красе. Конечно, нет такой идеальной женщины, которая была бы одинаково хороша на всех трех поприщах… - и добавил, снова нырнув глазами в вырез моего платья: - А вы где хороши, госпожа Сафора?
Постель и кухня! Подумать только! Спесь этого юнца развлекла меня, но и разозлила. Он был забавен, пока был забавен. А сейчас решил перейти все границы.
- О! Я вовсе не подхожу вашим идеалам, господин Марко, - ответила я. – Просто абсолютная бездарность во всех трех указанных вами местах.
- Вот оно что? Как же вам, наверное, грустно чувствовать себя в проигрыше по сравнению с остальными леди… - прищелкнул он языком с наигранным сочувствием.
- Было бы грустно, - скорбно подтвердила я и добавила доверительно: - Но у меня есть и сильные стороны.
- Какие же? – живо спросил он.
- Женщины Брабанта славятся своим искусством в военной науке. И скажу без ложной скромности, я смогла превзойти их всех.
- Бесстрашная гологрудая амазонка? – он скользнул по мне взглядом – будто погладил, и я почувствовала, как под его взглядом мои груди напряглись, а соски отвердели. – Но по легендам, амазонки не хвастались своими яблочками, - он позволил себе простонародное выражение, и оно покоробило меня еще больше, чем его самоуверенность. – Насколько я знаю, в древних легендах говорилось, что амазонки выжигали груди, чтобы ловчее стрелять из лука.
- Выжигали грудь? Такого быть не может! – засмеялся принц Батисто, но мы снова не обратили на него внимания.
- Легенды лгут, господин мой Марко, - сказала я.
- А вы, значит, говорите правду, госпожа моя Сафора? – ответил он.
- Легенды лживы только потому, - я поиграла бокалом, испытывая огромное желание выплеснуть его содержимое в лицо младшему принцу, - что для стрельбы из лука грудь не помеха. И я со своей грудью, - тут я повела плечами, отчего местные лорды так и подались вперед, - смогу легко победить любого мужчину.
- Какие смелые слова, - подхватил Марко, - но о победе так просто рассуждать, сидя за трапезным столом!
- Вы хотите вызвать меня на состязание в стрельбе? – усмехнулась я, бросая в его сторону взгляд из-под ресниц.
- Вас бы это привело в растерянность?
Что-то было и в его манерах, и в его голосе, что заставляло мою кровь гореть. Красивый зверь – дикий, напористый, учтивый ровно до того, пока не сунешь руку к нему в клетку. Я вдруг подумала, как он может любить женщину – так же дико, с исступленной яростью? А его язык, которым он бичует Брабантский порок – так же он ловок в науке любви, как в науке словесных поединков? Но это были опасные мысли, и я прогнала их – ведь я властна над ними, а не они надо мной.
Насмешливо глядя в лицо младшему принцу, я ответила:
- А если бы я согласилась, это привело бы в растерянность
