Экипаж пребывал в отличном настроении: погода была благоприятной, ветер попутным, и с момента выхода из порта не произошло ничего, что могло бы омрачить путешествие. Всё было настолько великолепно, что бывалые моряки, известные своим суеверием, начинали испытывать беспокойство.
«Везучий» лишь условно можно было отнести к военным кораблям, поскольку на его борту располагалась меньше орудий, чем требовалось для судна подобного класса и более скромного калибра. Это было сделано в угоду облегчения общего веса и как следствие, увеличения скорости и маневренности.
Главная функция «Везучего» заключалась в курьерской работе, но в случае необходимости он мог дать отпор. Как и всем судам, основной козырь которых – скорость, вступать в открытое противостояние ему категорически не рекомендовалось. Экипаж состоял из опытных моряков, но назвать их отъявленными вояками было бы неверно, поскольку за всю свою долгую службу мало кому из них довелось поучаствовать в настоящих баталиях. Именно по этим причинам «Везучий» и считался военным кораблем лишь условно.
Несмотря на то, что на судне не допускались посторонние, в этот раз было сделано исключение в виде двух мужчин, не являющихся членами экипажа. Первый из них выглядел на 45-50 лет, он был строен, высок, с прямыми русыми волосами. Его лицо с тонкими чертами можно было бы отнести к высшему сословию, если бы не загрубевшая от солнца и морского ветра кожа и внушительный шрам, проходящий от уголка левого глаза и пересекающий всю щеку. Однако пронзительные серые глаза, сосредоточенное и временами угрюмое лицо, а также одежда, удобная для сражений, но совершенно не сочетающаяся с нормами вкуса высшего света, выдавали в нем человека, так или иначе связанного с военным ремеслом.
Его попутчик был заметно моложе, но определить точный возраст было крайне затруднительно. Он мог быть как беззаботным двадцатилетним юношей, так и зрелым тридцатилетним мужчиной. В нём удивительным образом сочетались две эти крайности, что отражалось и на внешности. Он источал яркую юношескую энергию, на что способны только молодые люди, еще не вкусившие обыденности и жизнь которых изобилует яркими впечатлениями, но вместе с тем ощущалась сильная харизма, подчиняющая с первого взгляда его каре-зеленых глаз, в которых таилось нечто загадочно-мистическое и безумно притягательное, не позволяющее противиться воле их хозяина. В дополнение к этому он был высок, крепок, с темно-русыми, слегка вьющимися волосами, и правильными чертами лица, выдававшего в нем представителя благородной династии. Для окончания портрета стоит отметить, что он легко нравился женщинам и они охотно искали его общества.
В отличие от первого мужчины, он был элегантно одет, в соответствии с последними тенденциями, но не так броско, как многие представители дворянской молодежи. Вопреки устоявшимся представлениям, он не разделял основных интересов своих сверстников, предпочитающих проводить жизнь в праздных развлечениях и хвастаться количеством побед на любовном фронте. Его душа жаждала чего-то более интригующего и захватывающего, чем эта поверхностная суета, навязанная ему в силу знатного происхождения. Он мечтал о подвигах, приключениях и славе, но не столько для себя, сколько для горячо любимой Франции.
С таким грандиозным багажом надежд и мечтаний, не юный, но еще и незрелый романтик, по имени Рауль, едва окончив военно-морскую академию, настоял на командировании в «новый свет». Как только ему стало известно о дате отхода «Везучего», он использовал все свои связи, чтобы стать пассажиром на его борту. Рауль всегда чувствовал себя чужим в Париже и других крупных городах старушки Европы. Жизнь в центре цивилизации душила и угнетала его, он пытался убежать от всего, что его окружало: фальшивые друзья, неискренние женщины, повсеместное лицемерие и отсутствие настоящей живой жизни. Но в первую очередь он бежал от себя и всего, что связывало его с прошлым. Без малейших сожалений он заложил свое родовое имущество, полученное в наследство, и с легкой душой отправился навстречу неизведанному в поисках нового себя и новой, как ему казалось, заманчивой жизни в «новом свете».
