– Сейчас не трогай, пусть спит, завтра повозишься, – остановил его отец.
– Я посмотрю только…
– Ну посмотри, посмотри… Как назовешь-то?
– Не знаю, надо подумать.
– Характер у него бойкий, все норовил из коробки вылезти. Бандит еще тот.
– Может, тогда пиратом его назвать?
– Ну, это уж тебе решать, твой же пес.
– Пират! – с восхищением прошептал Луппе и легонько коснулся указательным пальцем головы щенка.
– Ну, Пират так Пират. Мать – лайка, отец – дворняга, но оба охотники, так что кровь добрая.
Луппе был абсолютно счастлив. Несмотря на школьные неприятности, ему еще никогда не было так хорошо, как сегодня. Щенок был самым прекрасным подарком, он стал лучшим окончанием дня. Луппе легонько поглаживал нового друга пальцем и не хотел уходить из сарая, но, решив не испытывать терпение отца, в конце концов отправился домой. Он лег спать в прекрасном настроении и всю ночь играл с собакой во сне.
Глава 5. Двадцать шестое декабря
За окном пролетали крупные белые мухи и укладывались толстым слоем на землю. Зима была самым скучным временем года. Большую часть свободного от школы времени Луппе проводил дома. Он читал книги, чистил снег и смотрел в окно. Ежедневный поход в школу вызывал отвращение и по-прежнему был для него тяжелым испытанием. Нежелание ее посещать было настолько сильным, что Луппе готов был браться за любую работу, только бы оставаться дома.
Мысли о школе вызывали у него апатию и чувство безысходности. Это ощущение, как огромные сугробы, лежащие на улице, могло растаять только с приходом весны, когда начнутся долгожданные каникулы. А во время учебы необсуждаемые утверждения матери о высокой роли образования в жизни, всевидящее око бабушки и отцовский ремень не давали ни малейшего шанса на прогул.
Луппе неплохо учился, его тяготили не сами занятия, ему были невыносимы насмешки и издевательства сверстников. Звонок с урока заставлял Луппе убегать и прятаться от травли. Это было худшее время в школе. За пределами учебного кабинета Луппе всегда сопровождал ехидный смех, издевки, пинки, а иногда и тумаки. Чтобы избегать столкновений с обидчиками, Луппе старался на перемене не выходить из класса. Даже посещал туалет он исключительно во время урока. Учитель давно привыкла к Луппиному «можно выйти» и спокойно отпускала его с занятий.
Все проходило четко по минутам. В тот день Луппе, по обыкновению, поднял руку с очередной просьбой ненадолго покинуть класс. Учитель разрешила, и Луппе вышел в коридор. Осмотрев его на предмет возможной опасности, он двинулся к выходу. У двери домывала пол грузная баба Рая.
Она недовольно покосилась на Луппе и, тяжело дыша, процедила сквозь редкие желтые зубы:
– Чего ходють по-помытому…
Луппе запустил руку в карман и, нащупав сложенный в несколько раз клочок газеты «Комсомольская правда», вышел на улицу. Почувствовав свежий морозный воздух, он глубоко вдохнул его и побежал к туалету, до которого было чуть меньше пятидесяти метров. Потянув на себя тяжелую дверь, он протиснулся внутрь. Пружина над головой сжалась, увлекая за собой синее дверное полотно с торчащими из него гвоздями. Дверь громко хлопнула об косяк, заставив задрожать стены.
Внутри дурно пахло. Пол туалета покоился под толстым слоем желтого льда, по которому Луппе передвигался с максимальной осторожностью. Подойдя к одной из дырок в полу, Луппе повернулся к выходу и, расстегнув ремень на брюках, прислушался. На улице было тихо. Луппе достал из кармана газету и быстро снял штаны.
