– Учитель, я начинаю читать, – сказал он твёрдым голосом.
«Я ставлю защиту на замок. Продолжай».
Оркус отложил кисть и склянку с чернилами и стал бормотать под нос заклинание. Девушки стояли поодаль от склона и внимательно следили за своим другом. Оркус произнёс последнее слово, и печать загорелась красным – магия начала работать.
– Отойдите, – приказал Оркус и отошёл в сторону.
Спустя пару мгновений склон как будто разорвался изнутри. В воздух полетела земля и куски камня, всё заволокло серой пылью. Оркус пару раз чихнул, отряхнул мантию от сора и вновь взглянул на склон.
– Ничего не понимаю.
За развороченным краем обрыва показался небольшой замурованный дверной проём. Плотно прилегающие друг к другу камни лежали, как ни в чём не бывало – словно и не было оглушающего взрыва.
– Да эта печать может камни в пыль обращать! Почему, чёрт возьми!.. – выкрикнул Оркус, злобно топнув ногой. – Учитель! Это ваша защита?
– Нет. И не повышай на меня голос!
– Простите…
Оркус пару раз глубоко вздохнул и подошёл к замурованной двери. Девушки отошли от обрыва и о чём-то шептались. Оркус провёл пальцами по шершавой поверхности камня – и отдёрнул руку. Внутри что–то было – не под замком, а совсем рядом, за этой каменной кладкой.
– Гронья, подойди! – позвал Оркус.
Девушка приблизилась к двери, тоже дотронулась до камней и напряжённо улыбнулась.
– Как интересно…
Она приложилась ухом к камням и замела так на минуту.
– Магией не пробить. Надо руками.
– Что?
– Тот, кто сидит внутри сказал мне это.
– Кто сидит внутри?
Оркус сам не узнал свой голос.
– Страж. Его там замуровали заживо, и он всё ещё охраняет вход в подземелья.
Тут Семела заныла и села на траву. Девушка закрыла лицо ладонями и заплакала. Оркус бросился к ней и заключил её в объятия. Семела сжала руками его руку, уткнулась в плечо и заревела от страха.
– Ну, тихо, тихо. Ну что ты? Ну не плачь, не бойся. Это же давно было.
– Оркус.
– Что, Гронья?
– В замке остатки кузни были, верно?
– Да. Гронья, не мешай!
Черноволосая девушка хмыкнула и ушла. Оркус продолжал утешать Семелу и говорить ей какие-то слова. Семела продолжала плакать и шептать, что надо уходить, что нельзя лезть под замок и спускаться в подземелье, что она ненавидит башню и никогда туда не войдёт. Оркус гладил девушку по каштановым волосам, обнимал её, вытирал слёзы – и тут она подняла голову.
– Оркус, как же я тебя люблю, – сказала Семела и поцеловала его в губы.
Юноша опешил и чуть не отдёрнул голову назад, но вовремя себя остановил. Он почувствовал, как кровь приливает к его голове и сердцу и по всему телу разливается тепло.
«Меня любят и это взаимно».
Оркус поцеловал Семелу в щёку и ещё крепче прижал к себе.
«Я никуда и никогда тебя не отпущу. Ты обязательно станешь хозяйкой моей башни. Ты перестанешь её бояться, и она тоже станет тебе домом».
Приглушённый удар об землю заставил их обоих обернуться. На траве лежал старый ржавый кузнечный молот с длинной ручкой.
– Это нам откроет путь, – сказала Гронья с ухмылкой на лице.
Оркус удивлённо посмотрел на молот, потом на замурованную дверь и встал на ноги.
– То есть?.. Ты предлагаешь пробить эту стену?
– Не стену, а кладку. Она не может быть такой уж прочной.
– Ты… что ты?.. Ты имеешь в виду, что я?..
Оркус снова посмотрел на молот и потом на кладку.
– Ни я, ни Семела не сможем. Я его еле сюда доволокла.
– А я по твоему смогу?
– У нас нет выбора.
