— Да.
— Но, наверное, не упоминал, что для безродного оно тяжелее?
— Что значит — для безродного?
— Потомки рода Лаис пытаются вернуть родовую магию. Они не проходили посвящение уже несколько поколений. А мы, Атреи…
— Вы, Атреи.
— Мы, Далан. По крови ты все же Атрей.
— Я этому не рад.
— Но ты достоин этой крови.
— Забавно, что вырастил меня купец, — бросил мальчишка. — Либо купцы с тех пор поднялись в цене, либо кровь снизила запросы?
Шеллен скрипнул зубами. Далан не отвергал его впрямую, но и на контакт не шел.
— Постарайся понять меня…
— Да все я понимаю. Но не хочу.
— Ни у меня, ни у тебя нет выбора. Если ты знаешь о своей крови, ты уже обязан. Вот как Лаис и Карнавон спасали меня, даже против своего желания.
Далан вздохнул.
— Знаю. Поэтому и говорю — если в ближайшие десять лет не найдется другого пути, Ирион с ним, приму я ваше наследие. А если найдется… не хочу! У меня своя жизнь, свои планы…
Это было лучше, чем ничего, и Шеллен согласился.
Десять лет — серьезный срок, много воды утечет, может, и Далан передумает. И начинать работать над этим надо прямо сейчас.
Шеллен вздохнул, откинулся на подушки.
— Я понимаю, что не слишком приятен тебе, но… расскажи мне о матери, пожалуйста? Я волновался за Лайни и за тебя.
Давлан покосился на дверь, но сдержался.
— Можем позавтракать вместе, и я все расскажу.
— Спасибо. Это будет… весьма снисходительно с твоей стороны.
Далан только махнул рукой.
— Пойду схожу за едой.
И выскочил из каюты. Шеллен поглядел вслед сыну.
Что ж, из плюсов — Далан молодец. Он может принять наследие, он может передать его дальше, он умен и умеет себя вести.
Из минусов — наследие ему просто не нужно. Но это как раз преодолимый минус.
И Шеллен, отбросив в сторону недовольство, принялся разрабатывать планы по приручению сына.
***
Недовольна была и Алаис.
— Что это значит, тьер Арьен?
— Я считаю, что вам нужно побывать на Маритани. А остальное — потом.
— Что мы забыли на Маритани? — Луису тоже хотелось иного. Побывать в Лаисе, в Карнавоне, но уж точно не на острове. Стоял тот и еще постоит. Подождет…
— Я считаю, что вам нужно поговорить со старейшинами.
— Старейшинами?
— Ваша светлость, я маританец и капитан, но я не могу, не имею права объяснить всего. — Будь Эдмон девушкой, он бы нервно стиснул руки. — Поверьте, это необходимо…
Алаис вздохнула, переглянулась с Луисом, и они одновременно кивнули.
В конце концов, они на корабле, а капитан на нем Эдмон. Даже если поднять бунт и захватить судно (допустим, это удастся), никто из них не сможет ни проложить курс, ни довести корабль куда нужно. А значит — Маритани?
— Дайте слово, что увезете нас оттуда в любой момент. Как только мы попросим, — Луис постарался смягчить формулировку, но об интонацию мужчины можно было порезаться.
— Обещаю. После разговора с Советом, мой корабль к вашим услугам.
— Нас не захотят оставить на острове? — Алаис обдумывала и такую вероятность.
— Мы служили Королям, ваша светлость. Мы не тюремщики.
— Рабами торговать вам это не мешает, — едко бросила Алаис.
— Уже мешает. Рабский рынок на Маритани уничтожен.
— Что?
— Как?
В этот раз Алаис и Луис заговорили хором, но Эдмон понял.
— Громадная волна. С площади слизало все — помосты, клетки для рабов, даже мостовая не уцелела. Камни выворотило… старейшины поняли, это знак. Рынок закрыт навсегда.
Алаис передернуло. Она помнила, как опускала в воду руки и просила… просила ли?
