– Сама себя, – неумело отмахиваюсь и отступаю.
Сжимаю руки в тугом-тугом замке.
Бекир с Митей наедине на заднем дворе уже минут пять. Господи, пусть они просто говорят, а не дерутся. Пожалуйста…
– Мы торт сейчас будем резать. Идем поближе?
Лейла не настаивает на том, чтобы я тут же выкладывала ей причину своего странного поведения. Вообще удивительно, что нашла на меня время.
Подруга протягивает мне руку, я хватаюсь за нее, как за спасательный круг. Семеню следом, пока у нас над головами потихоньку гаснет свет.
На наших свадьбах традиции нежно вплетены во вполне стандартный сценарий. Я была на нескольких не крымскотатарских празднованиях. Не могу сказать, что впечатление они произвели на меня неизгладимое. Нет, то же самое, просто другая музыка, алкоголь, отчасти еда, более развязные конкурсы и танцы.
Но и у нас муж с женой разрезают торт.
Лейла отпускает меня рядом с остальными своими подружками. В отличие от меня, их не нужно было собираться по залу. Я становлюсь в маленькой группке за спиной молодоженов.
Продолжаю отсчитывать последние секунды своей жизни без позора. Поглядываю на пугающую дверь. Жду, когда в ней покажется Бекир и пойдет к отцу. А я даже в ножки к нему не упаду. Нет смысла умолять. Он слишком честный…
Музыка сменяется на очень торжественную. Становится совсем темно, а будущую дорожку для торта освещает прожектор. Из ведущей на кухню двери вывозят огромный, сияющий белизной торт.
Гости восторгаются зрелищем, достают телефоны, ведь сейчас самое время снимать. И я тоже с удовольствием сняла бы, не тошни меня от того, что натворила.
Не могу сейчас ни оценить красоту семиярусного великана, ни проникнуться атмосферой. Каждая мышца в теле напряжена. Даже в ушах звенит. Все громче и громче, пока в один момент звук не обрывается. Глохну в мгновение своего величайшего позора.
В темноте видно плохо, но мне кажется, что я-то в жизни не забуду ничего из происходящего.
В зал стрелой залетает тень в подранной, пачканной футболке. Это Митя. Он несется наперерез, за ним – Бекир. У брата полурасстегнута рубашка, подол выдернулся из брюк.
– Стой, шак-к-к-кал!!! – Мой брат громко кричит, а Митя выставляет назад руку с оттопыренным средним пальцем.
Все больше и больше гостей в замешательстве. Кого-то Митя даже сбивает. Бекир – отталкивает. Будь я чуть старше – наверное уже получила бы сердечный приступ и благополучно умерла. Но я жива. Сейчас кажется, что к сожалению.
Митя несется через зал.
Лейла с Азаматом его не видят, как и увлеченные тортом гости, собравшиеся ближе всего к действу. Но главной звездой этого праздника суждено стать не бисквитному шедевру, к сожалению.
– Я тебя всё равно убью, гнида!
Угроза брата звучит громче музыки. Дальше воздух заполняет Митин смех.
Он толкает одну из тетушек с телефоном. Она с криком летит в руки мужу.
Ничего пока что не подозревающие Лейла с Азаматом с улыбами врезаются ножом в торт.
А через секунду их сказка рушится.
Мой любимый Митя толкает официанта, который вез торт на специальной тележке. Он частично разлетается, частично съезжает к ногам молодых, пачкая их лица и наряды.
Зал замирает в шоке, Митя с победным криком несется дальше в сторону двери на свободу, а сверху на торт приземляется уже Бекир.
Я думала, что испортила свадьбу лучшей подруги? Поскромничала. Недооценила себя. На самом деле, я ее сорвала.
Господи, забери меня, пожалуйста. Я согласна на ад. Только не оставляй меня здесь.
