И вообще, сегодня он меня ужасно бесил!
Охотник улыбнулся широко, показывая мне крупные белоснежные зубы, как в рекламе сияющего фаянса и с пафосом произнёс, приложив руки к груди (своей):
– Моя наипрекраснейшая Аврора! Ваше платье подчёркивает цвет ваших глаз! Оно благородного оттенка нефрита и яшмы и…
Мне надоел этот романтичный бред, оборвала оду Гастона моему платью:
– А я думала, что моё простое платье обыкновенного зелёного цвета с коричневыми вставками. Но я благодарна вам, что вы находите его очаровательным.
Гастон потемнел лицом, поджал губы и раздул ноздри. Но сдержался. Лишь кивнул мне и уже нормальным тоном проговорил:
– Госпожа не в настроении? Аврора, вас кто-то обидел? Если так, то вам стоит лишь указать пальчиком на обидчика, и я тут же разберусь с ним.
Мелькнула мысль сказать, что обидел меня сыночек короля.
Но я вовремя прикусила язык.
Нельзя, ой, нельзя жаловаться на власть. Никогда нельзя, даже если сильно хочется.
– Не с той ноги встала, – ответила Гастону, скривив губы.
Убрала за ухо выбившуюся прядь волос и, сделав над собой усилие, мягко проговорила:
– Я сейчас очень спешу, у меня дела, то да сё…
Дотронулась до его руки, совсем чуть-чуть, лишь кончиками пальчиков задела, но мужчина словно солнце, просиял весь. Его улыбка чуть не ослепила меня.
И я проговорила осторожно:
– Вы бы зашли ко мне…
– Сегодня? На ужин? – обрадовался Гастон. – Обязательно! С удовольствием!
Нет уж. Решит ещё остаться и в постель ко мне забраться.
– …завтра с утра. На чашку чая.
С мышьяком.
Я отдёрнула ладонь и убрала руки за спину.
Всё, лимит моей вежливости на сегодня исчерпан.
Фиона и Лоран наблюдали за нашим общением и не вмешивались.
И самое главное, вопросов не задавали.
Кажется, поняли, что я не желаю распространяться о делах своих.
– Э-э-э… М-м-м… – озадаченно протянул-промычал Гастон и почесал макушку, явно туго соображая и не понимая, почему я не позвала его на ужин? – Ну-у-у, хорошо, Аврора. Чай, так чай. Я приду к вам утром.
Надеюсь, не в четыре утра.
– Угу. Буду ждать, – ответила вяло и тут же подхватила Фиону и Лорана под руки и потащила их скорее прочь от министерства. И от Гастона подальше тоже.
* * *
Лишь тогда, когда мы оказались в повозке Лорана, я шумно выдохнула, закрыла лицо руками и простонала в голос:
– Всё-ё-о-о пропа-а-ало-о-о!
Лоран выехал с парковки и направился в сторону дома.
Он промолчал. А вот Фиона мягко взяла меня за плечо, чуть сжала и спросила:
– Ава, милая моя, так что произошло? Что сказал министр?
Оторвала руки от лица, всхлипнула и глухо проговорила:
– Замуж меня выдают за какого-то козла с землями! Сказали, выбирай: или замуж, или в Серые пределы!
– За козла?! – рявкнул Лоран. – Он что, оборотень что ли?!
– Святые угодники! – ахнула Фиона. – Это что же делается-то!
– Нет, вы не поняли. Не за козла. Он человек, граф. А козёл, потому что… Ну потому что я не хочу замуж! Потому он и козёл! – дала кривое объяснение и снова всхлипнула. Не было у меня сил нормально объяснять.
Кажется, мне выпить надо и что-нибудь разбить.
Или кого-нибудь побить.
Эх, надо было Гастону вмазать. И сказать: просто ты меня сегодня бесишь.
В груди зарождались рыдания.
Достала из кармана смятый лист бумаги. Копия документа, который я подписала.
Развернула его и протянула Фионе.
– Вот, смотри…
Она вчиталась и выдохнула в ужасе:
– Аврора! Так тебя выдают за графа Найтмэра! Какой кошмар! Ох, девочка моя, он хуже, чем козёл!
