– Но это письмо… оно такое гадкое! Разве не должны мы…
– Не должны, Аурика.
Судя по звукам, папа прошелся по спальне, задев стул.
– Все молодые мужчины довольно легкомысленны, пока не женятся. Или не состарятся.
– Хочешь сказать, и ты до нашей свадьбы себе позволял…
Мама повысила голос так, что скоро и прислуга ко мне присоединится, будем вместе уши греть тут стоять.
– Аурика, мы говорим не обо мне! – голос отца звучал строго. – Да, если в письме правда и у Лаэрта есть любовница, это возмутительно. И я поговорю с ним по-мужски. Но после свадьбы. Но этому браку ничего не должно помешать! Он важен для нас.
– Ну… – мама сделалась неуверенной. – Я и сама ей говорила, что Лаэрт балбес, которого нужно перевоспитать.
– Вот и чудесно, – проворковал папа, – ты все понимаешь, милая. Мы все решим. В процессе. Да и это письмо… Тот, кто его написал, не пожелал себя назвать. Почему мы должны ему верить. И потом, скажу тебе честно. О каких бы грехах Лаэрта Телеро я сейчас не узнал, моего мнения это не изменит. Свадьбе – быть!
Я попятилась.
На что я рассчитывала?
Отец вряд ли пожелает вот так запросто отпускать идею, с которой носится вот уже семнадцать лет. Даже если я сейчас скажу всю правду, он, вероятно, разозлится на Лаэрта, потребует извинений. Но мне не нужны извинения. Мне нужна свобода от этого негодяя. И если за нее придется заплатить любовью родителей… что ж.
Бежать, бежать!
Бежать!
Я вернулась в комнату, взяла сумку, которая еще с прошлого неудачного побега стояла неразобранной.
Так же тихо выбралась из родительского дома.
Помогите же мне, мои амулеты!
Я верила, что все у меня получится.
Пробираться пришлось пешком. В поместье сейчас народу много, есть те, кто прогуливается по ночам, смотрит на пруд, красиво освещенный Буст. Промчись я мимо наших задумчивых прекрасных местечек верхом, это привлечет внимание.
Сбежать я решила через восточные ворота, расположенные в самом тихом месте. И они точно в противоположной от Телеро стороне!
Идти до них пешком было около часа.
Пугаясь шорохов и ночных звуков, я все шла и шла, сжимая свои амулеты. Не подведите. Дайте мне уйти!
Вот и ворота!
– Прощай, Лаэрт! – прошептала я, дергая за ручку. Заговоренный замок должен был открыться только одному из нас, Милтос. Остальным нужны ключи.
Дверь дернулась.
Я вот-вот буду на свободе.
Но вдруг ладонь, сжимающую амулеты, пронзила боль. Такая резкая, что я закричала.
Поднесла руку к лицу, разжала пальцы. И увидела, что созданные мной защитные артефакты рассыпались, превратившись в острые осколки. Некоторые из них были довольно острыми, они разрезали кожу и полилась кровь.
– Что это такое? – простонала я. Попыталась шагнуть вперед, чтобы миновать ворота и выйти за границы имения.
Но в глазах моих помутилось и я упала без чувств.
– Совершенно недопустимое, совершенно детское, совершенно безответственное поведение!
Отец потрясал кулаками, стоя посреди моей спальни, в то время как я лежала в кровати, прижимая к голове пузырь со льдом.
– Я на этот брак всю жизнь положил! Даже больше, чем жизнь! Репутацию!
Рыжие волосы отца, которые я зачем-то унаследовала, были взлохмачены. Зелено-карие глаза бешено вращались.
– Я требую Зелла, чтобы ты сейчас же, во всех подробностях, рассказала, почему тебя ночью нашла охрана в таком печальном состоянии?
Переложив пузырь в другую руку, я невольно застонала, когда ледяная поверхность соприкоснулась с разрезанной ладонью.
