– Ну что ж, Аннушка, только ради вас, – старик откидывается на подушки, я вижу, что он… ну не то чтобы расстроен, но как-то погрустнел, и мне становится его жалко.
– Вас дома кто-то ждёт? Я бы не хотела, чтобы вы остались без наблюдения. Если вас встретят, то, может быть…
– Нет, Аннушка, – он говорит спокойно, – я живу один.
Я замолкаю, становится неловко. Наверное, его жена умерла, но неужели ни детей, ни родни? Вдруг чувствую родство с этим почти незнакомым мне человеком. У меня есть подруги, но у них всё равно своя жизнь – у Маруськи сын, Мари теперь замужем – мы буквально неделю назад отпраздновали их с Ильёй свадьбу.
– Герман Эдуардович, а давайте, я вас провожу? – произношу внезапно, и мне тут же становится не по себе. Кто я ему, зачем вообще полезла, наверняка это выглядит подозрительно. – Извините, – иду на попятный, – не знаю, почему я…
– На самом деле мне это будет очень приятно, – мужчина выглядит удивлённым и довольным одновременно, – но только зачем же вам тратить своё время?
– Вы ведь мой пациент, я несу за вас ответственность, – смущённо улыбаюсь.
– И вы меня выпишете побыстрее? – он слегка пожимает плечами. – Не люблю я больницы.
– Только не сегодня, хорошо? Завтра! – говорю, пролистывая его историю болезни. – Прямо с утра. Сейчас я сменюсь с дежурства, а на следующий день приеду за вами и выписку оформлю!
– Ну что ж, договорились, Аннушка, – Герман Эдуардович смотрит на меня с улыбкой. – Но только тогда в благодарность за вашу услугу я приглашаю вас, скажем, на ужин! Как вам идея?
– Свидание? – улыбаюсь весело. – Отлично! Я обязательно надену что-нибудь симпатичное!
– Сто лет не был на свидании, – в тон мне отвечает мужчина.
– Не может быть, сколько же вам уже?.. – округляю глаза в притворном ужасе.
– О, нет, – он смеётся. – На такие вопросы я не отвечаю, даже столь красивым девушкам!
Я выхожу из палаты в прекрасном настроении и настолько поглощена своими мыслями, что широко и приветливо улыбаюсь идущему навстречу…
Ой, блин, это же Добрынин! Который, похоже, настолько опешил от моего выражения лица, что замер на месте чуть не с приподнятой для шага ногой.
– Ан-на Николаевна, – зовёт меня, чуть запинаясь, – вы что здесь… – прокашливается, и продолжает уже более уверенно: – У вас дежурство закончилось.
– Да, Никита Сергеевич, – я уже вернула на лицо привычную маску спокойствия, которую привыкла удерживать рядом с начальством. – Уже ухожу.
Отвлекаюсь на вибрирующий в кармане халата телефон, вытаскиваю трубку и, увидев на дисплее «майор Богатырёв», прикусываю губу. Мы с Полканом познакомились, когда была ранена моя подруга – он приходил в больницу снимать показания. И теперь время от времени приглашает меня куда-нибудь. Я вижу, что нравлюсь ему, да и сама отношусь к нему тепло, но… как говорится, ничего не ёкает.
– Да, Полкан, – отвечаю на звонок, поворачиваюсь и медленно иду по коридору.
– Судя по твоему тону, ты на работе, – слышу в ответ и не могу не улыбнуться.
– А что не так с моим тоном?
– Аня, ты бы слышала себя со стороны! – мягко смеётся мужчина. – В твоём «да» отчётливо звучит: «Говорите кратко и по существу, я занята!»
– Неужели всё так ужасно? – смеюсь в ответ.
– Конечно, нет, – Полкан секунду молчит, а затем спрашивает: – Как ты смотришь на то, чтобы вместе поужинать завтра?
– Прости, не могу, – говорю с раскаянием, – у меня уже есть планы. Может быть, в другой день.
